Он пошуршал в прихожей одеждой. Из кабинета выглянул папа:
– Как нога? Всё-таки не сидится тебе дома.
– Уже совсем не болит. Я пройдусь немного, – ответил Емеля.
– Я бы с удовольствием с тобой прогулялся, да видишь, дела неожиданно появились, – вздохнул папа.
Умеют же взрослые подчинять все свои интересы работе! Такому умению можно только посочувствовать.
– В следующие выходные погуляем вместе, – пообещал Емеля.
Словно это он был папой – поменялся с ним местами на мгновение.
И вышмыгнул из дома.
Казалось, всё изменилось вокруг. Будто весенняя природа замерла в ожидании интересной разгадки. Емеля попытался использовать свой дар предвидения и даже прикрыл на минутку глаза, чтобы представить, что будет дальше. Как во сне, в темноте мелькнула какая-то смятая бумажка, на которой едва различим был непонятный рисунок. Что бы это значило? И вдруг он чуть не рассмеялся. Как просто всё объясняется! У него во рту был леденец, а в руке он мял фантик. Когда он разворачивал конфету, то, конечно же, смотрел на обёртку. Вот взгляд и сохранил вид смятой бумажки. Так что нечего надеяться на то, что он сумеет предугадать события. Чудес не бывает.
Емеля похлопал по карману, в котором лежали ещё несколько конфет, которые он как-то машинально взял из вазочки в кухне. И только сейчас понял, для кого. Конечно, для Тяпы. Наверное, он теперь всегда перед прогулкой станет класть в карман конфеты.
Но появится ли в парке Тяпа?
Емеля сам не замечал, как потихоньку начал строить далеко идущие планы. Хорошо бы не только встретиться с собакой сегодня, но и гулять с ней потом почти каждый день. Парк же рядом! Нет, это лишь обычные его мечтания, а сбудутся ли они, зависит от того, что произойдёт сегодня. Потому и волновался Емеля перед этой важной встречей.
Волнение сменилось радостью сразу же, как только он увидел у ворот парка Галю с собакой. А когда он заметил, что Тяпа узнала его и завиляла хвостом, то готов был запрыгать на месте, словно тоже стал самой настоящей собакой! Но человек должен по-другому выражать свои эмоции. Сдерживая улыбку, которая готова была растянуться на всё лицо, Емеля постарался произнести как можно спокойнее:
– А, вот и вы. Молодцы, не опоздали.
И сразу же вытащил из кармана конфетку для Тяпы, собираясь рассказать про вчерашнюю старушку и её «волшебство». Но Галя не одобрила его действий:
– Собак нельзя приучать к конфетам. Ну ладно, так и быть, угости для знакомства, чтобы она к тебе привыкла.
– Да мы уже знакомы! – воскликнул Емеля. – Правда, Тяпа?
Ему показалось, что собака кивнула головой. Но это она ловко слизнула с руки Емели конфету. Он смял фантик и сунул в карман, потому что поостерегся бросать его в урну. А вдруг Тяпа бросится за бумажкой? Надо учиться предугадывать действия собаки.
– Ну что, пошли в парк? – сказал Емеля, осторожно беря в руки поводок. Он заметил, что ошейник на Тяпе на этот раз самый обычный, без светящегося окошка. – Почему у Тяпы новый ошейник?
– Так вы действительно знакомы! – наконец-то поняла Галя и почему-то вздохнула. – Понимаешь, мне пришлось взять Растяпу без разрешения Нины Петровны.
– Ну и что тут такого? – удивился Емеля. – Какая разница, кто погуляет с собакой?
– Это тебе так кажется, а Нина Петровна считает по-другому. В последнее время она ведёт себя странно…
– Это просто твоё любимое словечко. Странно, странно! Меня ты странным обзываешь, Нину Петровну. Ну скажи, в чём её странность? Может, мне так не покажется.
Конечно, Емеля знал, что Галя права: странностей в поведении Нины Петровны было предостаточно. Но он говорил так специально, чтобы Галя рассказала побольше подробностей.
И та стала перечислять:
– Во-первых, она стала задумчивая, во-вторых, стала ходить гулять одна, но обязательно с Растяпой. В-третьих, мне Растяпу брать не разрешает, и в-четвёртых…
Тут Галя опять вздохнула.
– Ну что ты вздыхаешь, как будто боишься что-то страшное сказать? – удивился Емеля.
– Да, боюсь, – призналась она. – Потому что всё это уже похоже на какую-то загадочную историю.
– Так этого нам и надо! – воскликнул Емеля. – Ты, Галя, даже не представляешь, как я мечтаю о какой-нибудь загадочной истории! Понимаешь, меня всю жизнь считают каким-то… мечтателем. Надоело это до чёртиков. И я хочу всем доказать, что я нормальный человек. В смысле, умею разгадывать всякие тайны. Ну, может быть, не всем доказать, но хотя бы себе, – смущённо уточнил он.
Галя улыбнулась:
– А вот тут тебе кстати и Нинель Петровна подвернулась. Вместе с Галкой и Растяпой.
– Почему бы и нет? – пожал плечами Емеля. – Жалко вам подвернуться, что ли? Только я даже в ваших именах запутался. Какая уж там разгадка тайны! Как же вас на самом деле зовут?
– Я люблю, чтобы меня называли Галка. Галя – это слишком скучно. А Растяпа – не знаю, как любит. Но ты только посмотри на неё! Как же её ещё называть?
Тяпа в это время кружилась волчком, стараясь ухватить зубами свой короткий хвостик. Емеля улыбнулся, но всё-таки сказал:
– Никакая она не Растяпа. Я её всё-таки буду Тяпой звать. Её обидеть у меня ни рука не поднимется, ни язык не повернётся.
– А Нина Петровна, – продолжала Галя, – обижается, когда её так называют. Она себе выдумала звучное имя – Нинель.
– Звучное имя должно по-другому звучать. Например, Марк Туллий Цицерон, – хмыкнул Емеля. – А Нинель Петровна – ничего особенного.
«Как же всё-таки люди похожи на имена, которые они сами себе придумывают! – подумал он. – Галка ей действительно больше подходит – чёрненькая, волосы короткие и торчат, как перья. И шустрая, и головой всё время вертит. Любопытная, наверное».
– А ей нравится, – сказала Галка. – При чём тут Цицерон?
– Цицерон ни при чём, а переназвать себя из Нины в Нинель может только… не очень умный человек.
– Какое ты имеешь основание так отзываться о незнакомом человеке? – заметила Галка.
– Но ты сама не очень хорошо о ней отзываешься… – растерялся Емеля.
– А я имею основание! – запальчиво воскликнула Галка. – Вот! – И она вытащила из кармана скомканный листок. – Вообще-то я не собиралась тебе его показывать, но раз ты такой умный и проницательный, может быть, разгадаешь этот секрет?
Емеля уставился на комочек бумаги, который, казалось, шевельнулся как живой, разворачиваясь. Он остановился как вкопанный.
– Ты чего? – испуганно взглянула на него Галка. – Тебе плохо?
– Опять… – прошептал Емеля.
