Я задышал отрывисто и тяжело.
Этого она еще не делала. Вот так она не исследовала мое тело.
В ее глазах читалось удивление и любопытство, и я не променял бы этот момент ни на что на свете. Тэйт наблюдала за тем, как я реагирую на ее прикосновения, как я становлюсь тверже и вздрагиваю от ее нежных, но уверенных ласк. Не думаю, что я смог бы возбудиться еще сильнее.
Черт, детка. Сейчас, сейчас, сейчас…
Я был не в состоянии больше это выносить. Не знаю, что было тому виной – ее туфли на каблуках, ее фигура, или то, как она сводила меня с ума, просто оставаясь собой, но я был обречен.
Схватив презерватив, я разорвал обертку и надел его, не сводя взгляда с Тэйт.
Прижав ее к себе, почувствовал, как ее горячая обнаженная кожа сливается с моей.
Она отстранилась и прошептала мне на ухо:
– Моя очередь.
Что?
Мои глаза расширились – я не совсем понял, что она имеет в виду, а потом Тэйт толкнула меня к кровати и опустилась на меня сверху.
Мой член был прижат к ее теплому, влажному лону, и я сжал руками ее бедра, чуть не рыча.
– Ты идеальна. Идеальна для меня, – произнес я, касаясь ее нежного, сексуального тела.
Проклятье, она нужна мне. Сейчас.
Ее белокурые волосы рассыпались по плечам, и она превратилась в хищницу и смотрела на меня так, словно прикидывала, как именно собирается меня убить.
Тэйт приподнялась, а затем медленно опустилась на мой член, который я направил внутрь нее. У нее внутри было так тесно, что это получилось не сразу, но для меня в этом не было проблемы.
Наслаждение накрыло меня волной жара, я откинулся назад, ощущая ее тепло вокруг себя. Одну руку я положил ей на грудь, другую на бедро, лаская ее и направляя.
– Скажи, что тебе нравится, Тэйт. – Я должен был услышать, что ей нравится. Что она захочет повторения.
Что она – моя девушка.
Я никогда и никого еще не хотел наградить этим титулом, потому что думал, что не смогу возложить на себя такие обязательства.
Но причина, как оказалось, заключалась вовсе не в этом.
Просто у меня уже была девушка. Все это время, даже несмотря на то, что мы с Тэйт были врагами, никто не мог занять ее место.
Скажи мне, детка. Скажи это.
– Мне… – выдохнула она, неистово двигая бедрами, словно говоря мне «не останавливайся», и я тяжело задышал и резко приподнял бедра, входя в нее глубже.
– Скажи.
Тэйт наморщила брови, словно от боли, и, запинаясь, произнесла:
– Мне нравится. Мне нравится, когда я с тобой.
Я кончил и, обхватив ее руками, притянул к себе, обхватил ртом ее упругую грудь.
– Ты как конфета на вкус, – прошептал я, мягко прикусив ее сосок. – Ты сегодня ни хрена не уснешь, Татум Брандт. Ты же это знаешь, да?
– А ты? – парировала она, взяв мое лицо в ладони.
Та еще штучка.
* * *
– Есть кое-что, о чем я тебе не рассказал на прошлой неделе, когда… когда мы были в твоей комнате.
Мы лежали под одеялом, обнаженные, изможденные и счастливые, и смотрели в потолок.
Я гладил Тэйт по руке, а она положила голову мне на грудь, под подбородок.
Я не хотел нарушать это блаженное умиротворение, но время пришло.
Говорить правду – все равно что врать. Стоит сделать это только раз, дальше становится проще.
– О чем? – спросила Тэйт хриплым голосом, и я почувствовал себя так, словно лев раздирал мне внутренности или носорог топтал мне грудь. Я нервничал.
– Я бросил брата в отцовском доме. Убежал оттуда без него, – наконец признался я.
Тэйт повернула голову и посмотрела на меня.
– Джаред, я знаю. Ты рассказывал мне об этом. О том, что ты уговаривал его уйти с тобой, но он не захотел.
Я кивнул.
– Я рассказал тебе не все. В тот день, когда я убежал, отец заставил меня спуститься в подвал, чтобы помочь брату. Я не знал, чем именно помочь, но, оказавшись внизу, увидел… – Я почувствовал рвотный позыв и сосредоточился на дыхании. – Увидел подружку отца и его приятеля. Они лежали в подвале, на полу. Мертвые.
Тэйт резко поднялась и посмотрела на меня, сдвинув брови.
– Мертвые?
– Иди ко мне. – Я потянул ее обратно, вниз, но она оперлась на локоть и опустила подбородок на сжатый кулак.
Похоже, хотела видеть мои глаза.
– Да, насколько я мог видеть со своего места. Джекс сидел у дальней стены, прижав колени к груди, и смотрел перед собой. Мальчишка не выглядел испуганным или разозленным, скорее немного озадаченным или что-то вроде того. – Я сузил глаза, пытаясь представить, что могло твориться у него в голове.
– Почему ты думаешь, что они были мертвы? – тихо спросила Тэйт, сглотнув.
– Там была кровь. Они не шевелились. – Я постарался выбросить эту картинку из головы. – Как бы то ни было, я никак не мог растормошить Джекса, если можно так выразиться. Брат просто сидел и твердил, что он в порядке и что мы должны все убрать. Как будто не понимал, что перед ним я.
Тэйт встревоженно смотрела на меня, и я надеялся, что она поняла.
– Ты винишь себя, – догадалась она.
– Да. Там было просто невыносимо. Жить. Находиться в том подвале. Почему он не захотел уйти со мной? – Я обращался скорее к самому себе, нежели к Тэйт.
– Ты просил его об этом?
– Один раз. – Я погладил ее по волосам. – Он говорит, что не помнит.
– Что, по-твоему, произошло там, внизу? – Тэйт озвучила вопрос, который я задавал себе уже несколько лет. Моего отца арестовали не за убийство. Я даже не знаю, нашли ли полицейские тела, после того как я вернулся домой и заявил о жестоком обращении с братом.
Я помолчал минуту, боясь произнести вслух то, что было страшно даже допустить.
– Думаю, что эти сволочи получили по заслугам.
Глава 35
– У тебя там болит? – прошептал я, прильнув губами к волосам Тэйт, когда мы вошли в школу в понедельник утром.
У нее перехватило дыхание, и по ее голосу я понял, что она улыбается.
– Немножко.
– Хорошо, – пробормотал я и, обхватив ее рукой за шею, притянул к себе.
В субботу вечером, после Осеннего бала, я отвез Тэйт домой и не давал спать всю ночь, наказывая за то, что она целую гребаную неделю держала меня на расстоянии.
Воскресенье я провел с братом и не мог поговорить с Тэйт – потому что по глупости забыл телефон на вечеринке у Бэкманов и его украли. Но поздно вечером я пробрался к ней в комнату и уснул, держа ее в своих объятиях.
