– Думаю, что большинство твоих бывших девушек ходят в нашу школу, так ведь? Я хочу знать, кто они. – Она кивнула, с таким видом, словно я должен был предвидеть подобный поворот событий.
– Тэйт. – Я погладил ее по ноге. – Они не были моими девушками. У меня не бывает девушек.
На ее лице отразилось удивление, замешательство и самая настоящая ярость. Я стиснул зубы и зажмурился.
Идиот.
– Что?! – вскрикнула Тэйт, и я отпрянул. – Тогда кто же я?
Точно. Идиота кусок.
Но не успел я принять меры по исправлению ситуации, как Тэйт вскочила с кушетки, прошагала через внутренний дворик и вошла в дом, на ходу поправляя на себе полотенце.
– Тэйт!
Проклятье.
Я погнался за ней и ворвался в открытую дверь дома.
– Детка, я совсем не это имел в виду, – поспешно выпалил я, увидев, что она стоит в кухне со скрещенными на груди руками.
– Не называй меня деткой. Если я не твоя девушка, тогда я для тебя точно не «детка».
Я провел ладонью по лицу.
– Слова «девушка» недостаточно для того, что бы описать тебя, Тэйт. «Девушку» можно заменить. Ты не моя девушка, девчонка или женщина. Ты. Просто. Моя. – Я произносил слова практически по слогам, чтобы она, черт возьми, поняла. – А я твой, – добавил я уже спокойнее.
Она сделала вдох, взяв себя в руки.
– Джаред, ты должен сказать мне, кто они.
Я горько, отрывисто усмехнулся.
– Зачем? Чтобы ты расстраивалась всякий раз, как увидишь одну из них?
– Я вполне адекватна, – огрызнулась она. – Не надо считать меня дурой. Дело даже не в них. А в том, что ты должен признать свои ошибки.
Какого хрена?
– Я рассказал тебе все о своем гребаном прошлом! – Я вскинул руки вверх. – Чего еще ты хочешь?
– Я хочу знать все! Я не хочу ходить по школьным коридорам и по незнанию смотреть в глаза пяти девицам, с которыми ты спал! – заорала она, с яростью во взгляде.
– Все это не имеет значения! – Я туже обернул полотенце вокруг талии и посмотрел на нее через разделявший нас центральный островок кухни. – Я только что занимался любовью с тобой. С тобой. И с этих пор буду делать это только с тобой!
Ну, правда, какого черта она от меня хотела? Я не мог вернуться назад и все изменить, так какой смысл сейчас ворошить это дерьмо? Тэйт была моим будущим, и я не хотел, чтобы она знала обо всем этом прошлом безобразии.
Стал бы я терзаться мыслями о парнях, которые к ней прикасались? Да, черт возьми! Именно поэтому я и не задавал ей таких вопросов.
– Не люблю пребывать в неведении, Джаред. – Тэйт скрестила руки на груди, отчего ее холмики поднялись над краем полотенца. – Это уже слишком, учитывая, что я учусь с этими девушками в одной школе. Я хочу знать, с кем, где и что ты делал. Тебе-то легко. Ты-то знаешь, что у меня был только ты. Я не хочу, чтобы они пялились на меня с самодовольными ухмылками, потому что когда-то обладали тем, что теперь принадлежит мне. И про Кейси я тоже хочу знать.
Ах, вот в чем дело.
И, черт меня подери, я не мог сдержать улыбку.
– Ты ревнуешь.
Она думала, я обращал внимание на Кейси в этом плане? Или смотрел на всех тех девушек так, как смотрю на нее? В моих мыслях всегда было только ее лицо. С тех пор, как мне исполнилось десять лет, я видел только ее одну.
Тэйт решительно подняла подбородок. У нее был такой вид, словно она собиралась отправить меня к себе за плохое поведение.
– Уходи. И не возвращайся, пока не наберешься смелости, – произнесла она спокойно, развернулась и направилась по коридору к лестнице. Ее мокрые волосы липли к спине.
Уйти?
Было еще как минимум десять вещей, которые я собирался сделать с ней сегодня, а она хотела, чтобы я ушел?
Ярость вспыхнула у меня внутри, кровь закипела, и я был готов затеять самый настоящий чертов скандал. Я и так уже вытряс перед ней всю душу – поведал о брате, об отце, рассказал всю свою тупую душещипательную историю. Говорил о том, о чем говорить не хотелось, потому что любил ее и хотел показать, что она может мне доверять.
Хватит с меня качелей на сегодня.
Схватив Тэйт за руку, я притянул ее к себе и, оторвав от пола, понес обратно в кухню.
Она пыталась высвободиться.
– Отпусти меня.
Поставив ее на ноги перед собой, я прижал ее к кухонному столу и навис над ней.
– Я три года играл с тобой в игры, Татум. Тебе больше не удастся сбежать.
Она сердито прищурилась и с шумом втянула воздух.
– Татум? – бросила она мне в лицо.
Она знала, что я называл ее «Татум», когда пытался быть снисходительным. Как родители называют тебя полным именем, когда злятся.
Но я не злился и не пытался казаться снисходительным. По правде говоря, меня возбуждала ее ярость.
И, нравилось мне это или нет, но чем дольше длилось наше столкновение, тем тверже становился мой член. Когда я видел, как Тэйт свирепеет, в моем паху словно пробегал электрический разряд.
Проклятье. Она была прекрасна.
Ее взгляд был пронизывающим, и она тяжело ловила ртом воздух. Она выглядела разъяренной и сексуальной, и я понятия не имел, что она сделает в следующий момент – ударит меня или трахнет. Было ясно только одно: и то, и другое будет жестко.
Приблизив к ней свое лицо, я поднял правую руку и провел кончиками пальцев по ее щеке. Губами я ощущал ее неровное дыхание. Я прошептал:
– Хочешь все знать? Тогда позволь мне показать тебе. Повернись к столу и наклонись.
Ее глаза округлились, став огромными, как две Луны.
– Чт…что? – заикаясь, проговорила она, почти не дыша.
Я посмотрел ей в глаза, ощущая ее напряжение и попытку понять.
– Ты же не боишься? – Уголки моих губ приподнялись, когда она нахмурилась. – Давай, Тэйт. Доверься мне. Ты же хочешь все знать, не так ли?
Ее лицо было напряжено, а взгляд метался из стороны в сторону.
Тэйт медленно повернулась, и меня переполнило облегчение. Она стояла спиной ко мне в ожидании каких-нибудь, как она, вероятно, думала, извращенных надругательств над ее телом.
Но я понял, что она любит меня.
Она не знала меня нынешнего. Почти не знала. У меня мог быть ребенок от другой девушки, или я мог торговать наркотиками по выходным вместо визитов к отцу и брату. Она слепо верила мне, потому что ей было не все равно.
Я завел руку вперед и, сняв полотенце – единственное, что на ней было, – с ее роскошного тела, уронил его на пол. Потом отступил назад, чтобы посмотреть на нее. Это не входило в мой план, но я не мог удержаться.
