Как ни странно, Михаил Поликарпович оказался прав, долго уговаривать Анну Елизарьевну не понадобилось. Убедившись, что Лена в самом деле сильно походит на нее саму в молодости, старушка внимательно выслушала невероятный рассказ. Перенос по нити в Париж убедил ее, что молодая женщина не лжет. Упускать вероятность второй жизни и молодости бывшая княжна никак не хотела, потому дала согласие войти в иерархию Равновесия. Вскоре машины вернулись домой с двумя будущими мастерами.
Лена ушла отдыхать и не знала, что старый гэрэушник сразу по прибытии в поместье развил бурную деятельность. Настоял на встрече с Палачом и о чем-то долго говорил с ним. Затем исчез, сопровождаемый несколькими воинами Пути и Настей. Вскоре в доме один за другим начали появляться старики, ветераны спецслужб. Михаил Поликарпович воспользовался тем, что его многие знали и решил поспешить, пока еще не помолодел. После того ведь друзья его не узнают, потому времени лучше не терять. К сожалению, немало кто успел умереть, но основной костяк спецотдела ГРУ еще сохранился. Большинство прежних сослуживцев согласились помочь коллеге, жаждая полной мерой отплатить разрушившим их страну сволочам.
9.
Закончив переговоры с Константином Георгиевичем и его женой, Лена проводила гостей до выхода и устало опустилась на ближайший диван. Тяжелый денек выдался, ничего не скажешь. А завтрашний будет еще хлеще. Ладно, все равно никто за нее этого не сделает, потому нечего ныть. Хорошо сказал Андрей Макаревич в свое время: “Идти вперед, любить и делать дело, себя не оставляя на потом”. Да, лучше не скажешь, жаль только любить некого, кроме, конечно, дочери. Но Ирочка – это статья особая. Лена весело рассмеялась, вспомнив шалости крохи – малышка обучилась у мистера Гарвельта левитации и полдня увлеченно носилась по всему поместью, убегая от безуспешно ловящих ее японцев. Далась девочка только маме, больше никому. По интеллекту полуторамесячный младенец значительно превышал сверстников, занятия с Палачом заставили Ирочку прогрессировать на удивление быстро. Тот обещал, что она заговорит не позже, чем через месяц. А телепатически и сейчас можно было общаться с дочерью, но Лена никак не могла привыкнуть к такому способу общения.
Жена Константина Георгиевича, Наташа, оказалось на редкость недоверчивой особой, немало, видимо, жизнь ее била. Она не хотела верить в магию и прочие необычные вещи даже после предоставленных доказательств, даже после того, как побывала за каких-то полчаса в Москве, Токио и Лондоне. Все пыталась как-то объяснить увиденные чудеса обыденными причинами. Пока рассерженная глупым упрямством Лена не ввела ее в транс и не показала через ментал, что происходит на Земле, Наташа продолжала возражать против участия Кости в “грязных” делах. Только сама увидев, что вскоре случится, вынуждена была согласиться, но все равно выглядела очень недовольной. Если бы в этот момент не принесли кормить Ирочку, то так наверное и осталось бы. Однако вид мирно сосущего младенца заставил Наташу умиленно улыбнуться. Две молодые женщины погрузились в обсуждение привычных и знакомых вещей – пеленок, молочных смесей и детских болезней. Костя, слушая их разговор, только ерзал и жаждал оказаться где-нибудь подальше отсюда. Скука ведь смертная. Как ни странно, именно Ирочка разбила ледок недоверия, и Наташа несколько расслабилась. Она только беспокоилась как там Витька, с которым осталась Эльза, на самом деле очень хорошо умевшая обращаться с маленькими детьми. В то, что горничная является вампиршей, жена офицера все-таки не поверила, это было бы уже слишком.
Откровенно говоря, Лену разговор вымотал. Хотелось спать, но надо обязательно обсудить кое-что с мистером Гарвельтом – в голову пришло немало интересных мыслей. Вот только как подойти к их реализации молодая женщина пока не знала, потому ей и требовался совет Палача. Вздохнув, она встала и решительно вышла из покоев, отмахнувшись от что-то спрашивавшей Эдны и недовольно буркнув: “Потом!”
Воины Пути пропустили госпожу к Повелителю без слов. Лена решительно вошла и замерла на пороге. Как обычно, в комнате Эрика на бешеной громкости ревел русский рок. Точнее говоря, на этот раз даже не рок, а металл. Вслушавшись, она узнала группу – “Катарсис” – и улыбнулась, самой сильно нравились некоторые их песни. Какие интересные слова в этой вещи…
Падшие ангелы рядом,
С лицами старых солдат,
Ждут одного лишь приказа –
Вернуться, вернуться назад.
Чтобы собрать все знамена,
Стрелы, обломки мечей,
Вновь пережить вместе Битву
Ста дней и ночей.
Мистер Гарвельт сгорбившись сидел в кресле, вцепившись руками в подлокотники. Белоснежные волосы закрывали лицо. Пальцы судорожно скребли по лакированной поверхности. Изредка по телу пробегала резкая судорога. Лена озабоченно закусила губу – так выглядят только люди, сходящие с ума от душевной боли. А в невидимых динамиках продолжал надрываться солист “Катарсиса”:
Верни им небо,
Тоску по дому утоли,
Посеребри путь
Звездной пылью
Верни им небо,
Хозяин Света и любви.
И в знак прощенья,
Дай вновь крылья
Из-под волос Палача виден был только подбородок. И по этому подбородку стекала вниз тонкая струйка крови. Он что, губу себе прокусил насквозь? Лена осторожно подошла ближе и уловила едва слышный хриплый шепот, почти стон: “Верни им небо…” Она вздрогнула – в этом шепоте было столько боли и тоски, что ей самой слезы на глаза навернулись. Господи, да о чем так тоскует это прожившее почти миллион лет бессмертное существо? Ей, наверное, никогда не понять…
Музыка смолкла, и мистер Гарвельт медленно поднял голову. Лена успела привыкнуть к его бельмам, ее не удивил их вид. Вздрогнула молодая женщина от другого – от нечеловеческой боли на мгновение глянувшей на нее из бездны. Человек не мог знать такой боли, человек ее просто не выдержал бы, мгновенно сойдя с ума.
Обратив внимание на то, что рядом кто-то стоит, Эрик мгновенно стал непроницаемым. Не заметил девочку, дурак старый! Как же это ты так опростоволосился, а, Палач? Стыдно, нельзя было давать ей видеть тебя в таком состоянии. Но, в конце концов, это значения не имеет. Увидела, так увидела. Проклятая душа никак не желала униматься, заставляя сердце заходиться от боли и отчаяния. Чего же тебе еще нужно, Господи? За что ты снова обрекаешь на все это? Почему позволил мертвой душе ожить? Ответов никто не дал.
– Добрый вечер, Елена Сергеевна! – голос Палача был безразличен, он казался самим спокойствием. – Присаживайтесь.
Однако Лена не поверила в его спокойствие, сама видела, что с ним происходило.
– Что с вами, мистер Гарвельт? – тихо спросила она, садясь в возникшее из тумана кресло.
– Со мной? – удивленно вздернулись его брови. – Ровным счетом ничего. Приношу свои извинения за то, что сразу не заметил вас, заслушался, уж больно песня хорошая попалась.
– Неправда… – глухо возразила Лена, уставившись в подобие полупрозрачного пола под ногами. – Я видела.
