Люси опять искоса взглянула на него, словно не зная, как к его словам отнестись.
— Это комплимент, Люси. Скажи “спасибо”.
— Спасибо, — сказала Люси. Она грациозно скользнула на пассажирское сиденье и подняла на него взгляд. Ее глаза сияли. — Прости, просто… ты сегодня не такой, как всегда, в этом все дело.
Он подождал, пока она расправит платье, чтобы юбку не прищемило дверцей.
— Это комплимент, Уайет, — сказала она. — Скажи “спасибо”.
Он невольно рассмеялся и захлопнул дверцу. Они поехали по пальмовой аллее навстречу заходящему солнцу, и Уайета охватило новое для него чувство покоя. Сидящая рядом с ним девушка прелестна, образованна, разбирается в искусстве, обаятельна и чувствует себя уверенно. Даже он с легкостью забыл, что это он сделал ее такой.
— Я считаю, пятнадцать минут, от силы двадцать, — сказал Уайет, взглянув на часы.
Трип тоже с алчностью поглядел на них.
— Максимум пятнадцать. Спорим на тысячу?
— Постойте, вы хотите сказать, что церемония продлится всего-навсего пятнадцать минут? — прошептала Люси. — Почему вы так думаете? — Она была до глубины души удивлена и разочарована. — Разве они не будут, например, обмениваться клятвами и все такое хотя бы час? Я думала, богатые любят обставлять все пышно и торжественно.
— Джин с тоником они любят еще больше.
Уайет обмахивался написанной от руки каллиграфическим курсивом программой, которую вручали каждому гостю при входе. Четверо друзей сидели на задней скамье церкви Бетесды-у-моря, прелестного неоготического храма, сплошь украшенного орхидеями, белыми розами и лилиями.
— Выбросить столько цветов ради пятнадцати минут? По-моему, это преступление. Надеюсь, их потом отдадут в местные больницы и разные другие учреждения. — Люси обвела взглядом неф. В тени маячили двенадцать мужских фигур в черном. — Не понимаю, зачем сюда нагнали столько ребят из службы безопасности.
Уайет проследил за ее взглядом.
— Сегодня здесь экс-президентов, экс-вице-президентов и глав государств больше, чем подружек невесты.
— Ай, смотрите, начинается! — Люси в волнении схватила Уайета за руку — орган заиграл “Свадебный марш” Мендельсона, и семь белокурых подружек невесты в шелковой тафте нежно-сиреневого цвета медленно двинулись по проходу. При виде их Люси, в чьих альбомах была разработана целая коллекция платьев для подружек невесты, ужаснулась. Цвет был приятный, но оборок, басок, турнюров и бантов было столько, что даже старшая сестра невесты — костлявая анорексичка — казалась толстозадой кубышкой.
Корнелия, самая хорошенькая из всех, шла четвертой — бьет всех наповал, подумала Люси. Точно самонаводящаяся ракета, Корнелия мгновенно обнаружила среди присутствующих Уайета и Люси, и когда она проходила мимо них, лицо у нее сделалось каменным. Люси быстро убрала руку с рукава Уайета.
— Вы долго встречались с Корнелией? — спросила она его, когда последняя подружка прошествовала мимо.
— Не помню. Полгода, может, чуть дольше.
Уайет внимательно следил за тем, что происходило у алтаря.
— Почему вы расстались?
— Что? Не помню… обычная ерунда.
— Нет, серьезно. Я не понимаю. Она неправдоподобно красива. И вы идеально подходите друг другу, как Кен и Барби Рокфеллер.
— Это долгая история, — процедил он сквозь зубы. Видно, ее слова задели его за живое. — Сейчас не время и не место.
Она вскинула голову.
— Ты заметил, что всегда так отвечаешь, если я спрашиваю тебя о чем-то личном?
— Только если ты спрашиваешь во время свадебной церемонии и вокруг толпа народу.
Филармонический оркестр Сан-Франциско — выписанный по настоянию Бейкеров, которые были его главными спонсорами, — заиграл канон Пахельбеля, оповещая, что сейчас появится невеста, огромные двойные двери церкви отворились, и все собравшиеся встали. Тамсин двинулась к алтарю. Люси заметила, что на шее у нее нитка жемчуга и серьги тоже жемчужные, но жемчужины гигантских размеров, как будто вырастившие их раковины принимали стероиды. Ее пышное платье “Оскар де ла Рента”, на которое ушло, как прикинула Люси, не меньше пятидесяти ярдов тяжелого шелка, заполнило весь проход, так что для отца почти не осталось места. Чтобы взять ее под руку, ему пришлось изогнуться всем телом.
— Платье слишком громоздкое, — прошептала Люси Элоизе, когда невеста отошла от них на безопасное расстояние. И тут же спохватилась: — Нет, не пойми меня неправильно, она, конечно, выглядит потрясающе…
— Это верно. Совершенно потрясающе. Но воздушное платьице “Анхель Санчес”, которое было на Либет во время акции “Жители Нью-Йорка в защиту детей” — естественно, в белом цвете, — подошло бы ей гораздо больше, как по-твоему?
— Именно об этом я и подумала!
Жених с шафером, оба в костюмах-тройках, шагнули вперед к алтарю навстречу приближающейся с отцом Тамсин.
— По-моему, Генри успел здорово нагрузиться, — заметил Трип.
И в самом деле — жених покачивался взад-вперед. Стоявший ближе всех к нему Макс Фейрчайлд незаметно протянул руку, чтобы поддержать его.
Тамсин и Генри оттарабанили свои клятвы, обменялись платиновыми кольцами, а Люси все это время старалась не замечать горящего ненавистью взгляда, которым Корнелия испепеляла ее из стайки улыбающихся подружек невесты. Однако не могла она не заметить и того, что Макс Фейрчайлд, чья рука поддерживала упившегося жениха во время церемонии, тоже не сводил с нее глаз.
— Как я тебе сочувствую. Легко ли видеть Уайета с другой! — Лесли Рейнольдс, самая пухленькая из подружек невесты, протиснулась к зеркалу, где стояла Корнелия; сейчас все подружки столпились в дамской комнате с льняными полотенцами в клубе “Сауна и Теннис”, где проходил прием. Лесли и Корнелия жили в одной комнате, когда учились на втором курсе в Гротоне — как раз тогда-то все и узнали, что Лесли влюблена в учителя алгебры, носит трусы “неделька” и не делает интимную эпиляцию.
— Почему мне должно быть нелегко? — спокойно спросила Корнелия. Лесли, как и другие подружки невесты, были в восторге от того, что Корнелия оказалась в таком щекотливом положении, но Корнелия не желала давать пищу их злорадству. — Мы с Уайетом решили взять тайм-аут. Он встречается с другими, и я тоже встречаюсь. Мы хотим почувствовать вкус свободы, прежде чем связать себя друг с другом на всю жизнь.
Одна из подружек невесты с жалостью улыбнулась, глядя на Корнелию. “Сучки, — с ненавистью подумала она. — Чтобы я пригласила вас к себе на свадьбу? Не надейтесь!”
— И с кем же ты сейчас встречаешься? — Лесли освежила помаду на губах и промокнула бумажной салфеткой.
— Пока не решила, — ответила Корнелия.
Но Лесли, видимо, ей не поверила.
— Я бы, например, тут же умерла, если бы увидела Джексона с другой, — особенно с такой обалденной красавицей, как Люси.
