– Иногда молчание – лучший ответ. – Видя, как следователь распаляет сам себя, Алексей хоть и решил не поддаваться на провокацию, но не сдержался.
Следователь, подойдя ближе, противно оскалился в улыбке, обнажив жёлтые и крупные, как у бобра, передние зубы. Неожиданно, без предупреждения он коротко двинул крепким кулаком Алексея в грудь в районе сердца. Сердце, соскочив с ритма, сбило дыхание. Не хватило воздуха. Голова закружилась. Острая ноющая боль прошла по всему телу до кончиков пальцев рук и ног и вернулась обратно к сердцу. Алексей, глубоко вдохнув и сделав медленный выдох, перетерпел эту боль.
– Ты у меня ещё орать будешь, так орать будешь, моля о пощаде, что в штаны наложишь от страха и боли! Всё расскажешь! – раздражённо кричал над ухом следователь. – А потом я отдам тебя в камеру, где сидят братки того, на кого ты руку поднял, сука! Представь, что они с тобой сделают?
Угрозы не произвели на Алексея ни малейшего впечатления. Он думал совсем о другом. Пиджак на следователе был расстёгнут, и Алексей заметил красно-коричневую ручку пистолета, торчащую из стандартной наплечной кобуры. Он прикинул вариант: бросок, захват, удар ладонью в горло, и пистолет в руках. Но дальше уже придётся стрелять…
Но следователь, словно опытная легавая, глядя в глаза жертве, будто почуял неладное – вызвал охрану и приказал надеть на Алексея наручники. Ему завели руки за спину и застегнули.
– Итак, гражданин Разанов Алексей Иванович, – произнёс довольный Молчанов, – предлагаю тебе только поставить подпись. Протокольчик мы уже за тебя накатали – не поленились. Там всё – правда. Хочешь почитать?
– Сам писал, сам и подписывай! – снова не сдержался Алексей. Желание прибить беснующегося хама брало верх.
– Что-о?! – Следователь вскочил из-за стола, подбежал к сидящему на стуле Алексею, замахнулся, примеряясь ударить ребром ладони по шее. Алексей легко уклонился, резко вскочил на ноги и врезал мучителю ногой в пах. Тот согнулся, как старая бабка, закряхтел. Алексей, не раздумывая, нанёс удар коленом в лицо, как это делала Ольга, с оттяжкой, будто по мячу. Следователь, крякнув, отлетел к дальней стене кабинета, глухо упал, ударившись затылком о шершавую поверхность, и затих, закатив глаза.
Алексей, приложив усилие до хруста в суставах, вывел сцепленные наручниками за спиной руки вперёд, подошёл к пребывающему без сознания блюстителю закона, обыскал карманы.
Достав мобильный телефон, по памяти стал набирать кодовый номер. «Джокер!», – мысленно подбадривал он себя, нажимая цифры в нужном порядке.
– Дежурный по управлению слушает! – после первого гудка отозвалась трубка низким мужским голосом.
– Говорит «Каракурт», – словно отдавал рапорт командиру, чётко и раздельно произнёс Алексей. – Личный номер: 27458…
Он кружился на спине, отчаянно работая ногами, и закрывая руками лицо и грудь, среди яростного, осатанелого мата, среди сыпавшихся ударов обутых в тяжёлые твёрдые берцы ног и резиновых дубинок. Отворачивая от ударов лицо, краем зрения он видел оскаленные то ли в азарте, то ли в дикой ненависти лица охранников. Боли он почти не чувствовал. Но вот кто-то схватил его за руки, и он получил сильный удар в пах, от которого сжался в комок. Терпеть такую боль не было силы. Он закричал, вложив в срывающийся остервенелый крик всю боль и безысходность своего положения…
Не кровь изо рта и носа, а боль в паху не давала Алексею дышать, зажимая сердце и мозг тисками, заставляя кататься по полу под ударами жёстких ботинок и милицейских дубинок. Сознание стало мутиться. Алексей на мгновение успел перехватить глоток воздуха окровавленным ртом прежде, чем закрылись глаза…
Он перестал чувствовать своё тело, впал в состояние, где нет ни желаний, ни страхов – ничего, кроме покоя и умиротворения. Оказывается, физическая боль имеет предел, через который она не может идти дальше. Душа Алексей вырвалась за рамки плоти, перешла границы тела и воспарила над происходящим, над болью, перетекая во что-то лёгкое и светлое.
Последнее, что он помнил, – его перестали пинать…
Темнота. Тусклый свет. Открыв глаза в холодном карцере, он ничего не почувствовал. Ничего кроме боли. Сознание ещё туманилось. Алексей усилием воли попытался взять под контроль плывущие вокруг стены и потолок. Они остановились и приняли чёткие очертания, но гудящая голова не освободилась от сдавливающих её тяжёлых тисков. Алексей пошевелился, и боль, как удар молнии пронзила всё тело, заставив прикусить губу, чтобы не застонать. Он попытался сесть, но не смог сделать это с первого раза. Он сделал ещё одну попытку и не сдержал стона – болело всё. Впереди ещё не один допрос, – возникла откуда-то издалека, словно чуждая, отталкивающая мысль. Выдержу ли? Будь, что будет… И когда он подумал, что больше не выдержит, сдастся, потому что дошёл до собственного предела, пришло понимание, что если он подпишет бумаги, там, впереди его ждёт пустое пространство, где уже никогда не будет Ольги. Не будет ничего. Нет, он не станет ничего подписывать! Собрав всю силу воли, Алексей сел на нарах. После минутной слабости пришла уверенность, стоять до конца. И физическая боль понемногу отступила, освободив место странному и непривычному ощущению свободы, будто он сам воспарил над своим избитым телом. Теперь Алексей был готов вынести ещё один допрос…
Глава 20
– Считай, что в рубашке родился, Разанов! – по-доброму усмехнулся полковник с армейскими погонами, встречая Алексея, выходящего из здания УВД. – Наслышан о твоих подвигах. Всё-таки хороших специалистов мы готовим! Думаю, в войсках от тебя стране больше пользы будет, чем на гражданке. Давай обратно в спецназ. Получишь офицерские погоны.
– Да мне ещё Олю Леоновскую нужно найти, – неуверенно прояснил ситуацию Алексей. – А там, как получиться… – Он был рад видеть своего бывшего командира, теперь уже полковника Демьяненко.
Они обнялись, как боевые товарищи.
Полковник с подозрением посмотрел на переминающегося с ноги на ногу Алексея:
– Чего ты мнёшься, как красная девица? Хочешь ещё что-то спросить?
– Хочу, товарищ полковник. Как вам удалось вытащить меня из тюрьмы?
– Интересно? – с пониманием усмехнулся моложавый полковник. – Посадили тебя менты, а тюрьмы подчиняются другому ведомству. Разделяй и властвуй – знаешь такое правило? Мы своих не бросаем.
– Понял.
– Ну, тогда – садись в машину, Каракурт! – Не объясняя ничего, полковник потянул ручку и открыл перед Алексеем заднюю дверь «Мерседеса» с затенёнными стёклами.
– Спасибо, товарищ полковник… – попытался отказаться Алексей. – Я сам доберусь…
– Садись, – твёрдо повторил полковник, сменив тон на начальствующий. – О делах говорить будем.
К своему большому удивлению в салоне «Мерседеса» Алексей увидел того самого представителя «уважаемой организации» в гражданском костюме, с которым уже встречался на допросе в тюрьме. Алексей припомнил, что тогда подумал про породистое лицо этого гражданина.
