– Так, давай ты съездишь в «Икею» и поменяешь шкаф, а я схожу в строймагазин за пилой. Ничего, разберемся.
Кроме пилы он притащил из магазина пару досок и смастерил винный бар, отлично смотревшийся в проеме между дверью и стеной.
– Вау! – воскликнула Юлия. – Где ты такому научился?
– Это у меня в крови. Как у тебя – актерский талант. Расскажи мне о вступительном экзамене. Что ты делала?
– Я прочитала монолог из «Укрощения строптивой». Похоже, экзаменаторам это понравилось, и они допустили меня во второй тур. Там я сыграла в диалоге между Гретхен и Фаустом.
– Не представляю тебя в образе Гретхен.
– А я и не играла Гретхен. Я играла роль Фауста.
– Ух ты! Как тебе такое пришло в голову?
– А что, интересная роль! Я изобразила все это как лесбийскую трагедию. Глупая идея, но экзаменаторам понравилось, и они разрешили мне участвовать в конкурсе дальше. Я чуть не запаниковала.
– Запаниковала? Почему?
– Я не подготовила третье выступление.
– Что же ты сделала? Разрыдалась?
– Нет, я спела им песню.
Она пела «Паранойю» – единственную песню, которую знала наизусть. «Паранойю», песню, подарившую ее матери успех – до того, как Юлия разрушила ее жизнь. Юлия не рассказала матери, что сдала экзамен благодаря ее песне. Она вообще никому этого не рассказывала. В конце концов, жюри одобрило ее кандидатуру не благодаря этой песне, а невзирая на ее текст.
«Песня очень мрачная, – сказал ей потом один из членов экзаменационной комиссии. – Но у тебя есть потенциал».
– По-моему, грандиозно, – сказал Кристиан. – Ну, то, что ты отважилась на такое. Просто взяла и спела. Я от страха обделался бы, наверное.
– Да ну, глупости. Ты вот из пары досок целую кухню смастерил. Это в тысячу раз сложнее.
– Кухню тебе любой идиот соберет. При должном терпении ты бы и сама справилась. А вот в театре играть не каждый может.
Как он на нее смотрел… Какой у него теплый, нежный взгляд… «Ох, опасность нарастает, – подумала Юлия. – Если не осадить его сразу же, все значительно усложнится».
– Тут на углу «Старбакс». Сбегаю, возьму нам пару латте. А то эти помои «Нескафе» у меня уже из ушей льются.
– Сырный суп со спаржей и куриным филе
– Салат из помидоров, базилика, рукколы и земляники
– Телячьи отбивные под чесноком с жареными цукини
– Пирог с малиной и авокадо
Меню она написала мелом на доске, которую Кристиан этим утром прикрутил к стене кухни.
– Прямо как в ресторане, – восхищенно произнес он.
На стол Юлия постелила дамастовую скатерть и поставила фарфоровую посуду своей бабушки – Марианна никогда ею не пользовалась, потому что ее нельзя было загружать в посудомоечную машину. Юлия купила свежие цветы и после некоторых раздумий зажгла свечу.
– Надеюсь, обед оправдает твои ожидания не только сервировкой, – улыбнулась она. – Ты это заслужил. Не знаю, как тебя отблагодарить за твою помощь.
Кристиан возился с ее кухней целую неделю. Теперь все шкафчики висели на своих местах, печку и мойку уже подключили, Кристиан даже повесил под потолком лампу в стиле арт-деко, которую Юлия купила на eBay
[1]
.
– За тебя и твое мастерство! – Юлия протянула ему бокал просекко
[2]
.
– За твою кухню. – Чокаясь, Кристиан попытался заглянуть ей в глаза. Юлия едва успела отвернуться.
«О господи, а так хорошо все начиналось!» Может, ей все же стоило нанять монтера? С другой стороны, на сэкономленные деньги ей удалось купить шикарные туфли на высоком каблуке.
– Пожалуйста, присаживайся, – пригласила она его к столу. – Что будешь пить?
– Колу.
– Что?!
– Шучу-шучу. Что скажешь.
– Тогда я налью тебе шардоне.
Она подала ему суп. Из музыкального центра лилась музыка Дэвида Гарретта
[3]
.
«Что за жлобство», – сказала бы Марианна, если бы зашла сейчас на кухню. Но она не могла зайти на эту кухню, она сидела в Лобрюгге, в крошечной уродливой захламленной квартирке в бельэтаже, где Юлия провела восемнадцать лет своей жизни. Теперь их разделяли тридцать три километра. Эта мысль так обрадовала Юлию, что она залпом выпила вино. После завтрака она ничего не ела, и выпивка сразу же ударила ей в голову. Девушка отодвинула бокал на середину стола. Кристиан воспринял это как намек и налил ей еще.
– Ну что, пообвыклась уже здесь? – спросил он.
– Конечно. Я ведь родилась в Гамбурге, для меня все это не внове. А ты?
– Мне тут нравится. Правда, я и город-то толком еще не видел.
– Зато мою кухню знаешь как свои пять пальцев.
Он поднял бокал.
– Ну, может быть, как-нибудь устроишь мне экскурсию по городу.
– Конечно. Хотя я не очень разбираюсь в истории города.
– Я скорее имел в виду развлечения. Бары, пабы, все такое.
– А, вот ты о чем. Если хочешь, можем выйти прогуляться после ужина.
Юлии это показалось хорошей идеей. В клубе не будет столь интимной атмосферы, как в квартире.
– Отлично! – Кристиан пришел в восторг.
Юлия подала на стол салат. Кристиан попробовал и закатил глаза от наслаждения:
– Восхитительно. Тебе стоит открыть свой ресторан.
– Может, когда-нибудь и займусь этим. Вот стану безработной актрисой, тогда и до ресторана дело дойдет.
– Безработной? Глупости. Ты наверняка прославишься.
– Посмотрим. Кстати, я сегодня ходила на собеседование.
– Первый кастинг?
– Не-е. Пытаюсь устроиться продавщицей в бутике. Хозяйке я очень понравилась. Обещала ответить сегодня вечером.
– Ну, сейчас только восемь часов. Она, наверное, еще работает.
Юлия пожала плечами.
– Надеюсь, она меня возьмет. Деньги мне не помешают. А я не хочу устраиваться девочкой на побегушках.
– Конечно, возьмет. Уверен. Кто откажет в работе такой красавице?
И снова этот взгляд – восторженный, нежный. Юлия поспешила сменить тему.
