– А кто же еще? Дверь ведь не взломали, верно?
– Да, она была заперта, по словам домовладельца.
– Значит, нам известно, что у злоумышленника был ключ.
– Но сейчас существует пять ключей от твоей квартиры. Кто угодно мог изготовить дубликат, – напомнил Марсель.
– А тот электрик, о котором ты рассказывал вчера… Который напортачил тут, и ты собирался его увольнять? Может, это он затопил квартиру? Отомстить решил?
– Я еще с ним не говорил, – возразил Марсель. – Кроме того, мы ему хорошо платим. У него вообще нет причин мстить.
– Если страховка не покроет расходы, мне конец, – пробормотал Филипп. – Квартира, считай, уничтожена. И соседям ремонт придется делать.
– Так, погоди, – успокоил его Марсель. – Мы что-нибудь придумаем.
После того как они вытерли всю воду, Вивиан с ними попрощалась.
– Простите, мне правда пора, – сказала она. – Завтра контрольная. Если я не подготовлюсь, точно все провалю.
– Конечно, – устало согласился Филипп. – Спасибо за помощь.
– Мы так и не поговорили. Что ты хотел мне сказать?
– Ох, теперь это не важно.
Она поднялась на цыпочки и поцеловала его.
– Не волнуйся. Марсель прав, мы что-нибудь придумаем. Если уж ничего не выгорит, то папа поможет.
«Только не в том случае, если ему все станет известно», – подумал Филипп.
– Так, давай напрямую, – заявил Марсель, когда Вивиан ушла. – Что тут происходит?
Филипп опустился на табурет. Марсель уселся рядом.
– Вот дерьмище… – пробормотал Филипп.
Марсель кивнул:
– Можно и так сказать.
– Я же тебе рассказывал про Жасмин.
– А, та твоя интрижка. Вроде бы все обошлось?
– Не обошлось. Я думаю, она все это подстроила.
– Почему?
– Вчера она прислала мне странную эсэмэску. – Он вытащил мобильный из кармана и показал сообщение Марселю.
– «Что прошло, не забылось. Оно вернется. Оно настигнет тебя. Второго июля тебя ждет расплата», – шепотом прочитал Марсель. Он поднял голову. – А что означает эта дата? Второе июля?
– Понятия не имею. Спроси Жасмин. Она сумасшедшая. После того как я ее уволил, она несколько недель терроризировала меня по телефону. А теперь вот это. Наверное, она как-то поняла, что я хотел обручиться с Вивиан. Вернее, хочу.
– А ты уверен, что это она? – Марсель растерянно обвел взглядом комнату. – Если это правда, то ей самое место в дурдоме.
– А у тебя есть какое-то другое объяснение случившемуся? У меня нет.
Марсель уперся локтями в колени и опустил подбородок на руки.
– И что ты теперь будешь делать? Обратишься в полицию?
– А что они сделают? Я же ничего не могу доказать.
Марсель кивнул. Он потянулся за сигаретами, но пачка оказалась пуста. Он раздраженно смял ее и швырнул на мокрый пол.
– Ты должен с ней поговорить, – заявил он.
– Я и собирался. Поэтому мы с Вивиан сегодня и встретились. Но прежде чем я успел ей все рассказать, позвонил ты.
– Да я не Вивиан имею в виду, а Жасмин.
– Жасмин? А какой смысл с ней разговаривать? Она больная, тут и обсуждать нечего.
– Может быть, тебе удастся как-то ее вразумить. Похоже, ты очень важен для нее. А если разговоры не подействуют, ты должен ее спровоцировать, пока она во всем не сознается. И тогда ты подашь на нее в суд.
– Как будто это так просто! Даже если она сознается в разговоре со мной, то потом будет все отрицать.
– Ничего у нее не выйдет, если у тебя будет свидетель.
Папа подсовывает руки мне под живот.
«Вода сама тебя понесет, – говорит он. – Даже если я уберу руки. Ты не утонешь».
«Не убирай!» – кричу я, захлебываясь.
Все остальные в моем классе умеют плавать. Кроме меня. Госпожа Хайманн сказала, что меня нужно отдать в бассейн, чтобы со мной поработал тренер, но папа говорит, что в этом нет необходимости. Сегодня воскресенье, мы в воде, папа и я. Папа поддерживает меня, чтобы я не утонул. Мама лежит на покрывале на берегу. Но я все еще не научился плавать. Папа ждет, пока я прокашляюсь. Я боюсь, что он разозлится. Папа злится, когда я сдаюсь. Говорит, всегда нужно бороться.
Но папа не злится.
«Пойдем ближе к берегу, где ты сможешь стоять», – предлагает он.
Он становится чуть поодаль от меня и говорит: «Прыгай!»
«Не получится, слишком далеко!»
«Попробуй!» – уговаривает меня папа.
Я прыгаю в воде как можно дальше и бью по ней руками. Вдруг я оказываюсь рядом с ним.
«Отлично! – говорит он. – Вот так люди и плавают. Только дольше».
Он отходит чуть дальше, я опять прыгаю, и машу руками, и бью по воде ладонями. Я касаюсь дна кончиками пальцев, но лишь на миг. И вот я уже рядом с папой.
Мы повторяем этот трюк все утро и весь день, и к вечеру я уже прекрасно плаваю и не понимаю, почему у меня раньше не получалось.
«Я так горжусь тобой!» – говорит папа.
И мама гордится мной.
«Мой мальчик уже такой большой!» – говорит она.
А потом она смотрит на папу и начинает плакать.
«Не плачь! – говорит папа. – Все ведь в порядке, солнышко мое».
«Все в полном порядке, солнышко мое», – говорю я.
И тогда мама смеется.
Глава 7
Мориц потерпел сокрушительное поражение. Его нокаутировала эта неудача, и он больше не мог подняться. После выпускных экзаменов он почти не выходил из комнаты. И никто не знал, чем он занимается целыми днями. Наверное, сидит в Интернете или просто смотрит в стену. Как бы то ни было, из его комнаты не доносилось ни звука.
– Со мной все в порядке, – отвечал он, когда его спрашивали, что случилось. – Не волнуйтесь.
Но, конечно, от этого его родители волновались еще больше.
– После провала на экзамене он совсем подавлен, – говорила мама по телефону.
Провала. Средний балл аттестата Морица все еще соответствовал оценке «отлично». О таком София могла только мечтать. «Глупости да и только», – думала она.
– Не понимаю, зачем ломать такую комедию? – заявила она родителям за ужином. Мориц опять не вышел из комнаты. – Ну, не поступит в первый же год, что тут такого? Он может в это время поучиться на санитара. Или пойти работать в дом престарелых. Или поехать волонтером в Калькутту. Это стало бы отличной подготовкой к учебе.
