Он вернулся с пузатой бутылкой «Чиваса» и плеснул в два гранёных, ещё советских стакана, в каких подавали газировку и соки в магазинах. Любопытство мучило меня, и я спросил:
– Прекрасные картины! Ты, наверное, к выставке готовишься?
Он отрицательно покачал головой:
– Не на выставку и не на продажу, – он немного задумался. – В этих картинах часть моей жизни!
Он добавил в стаканы солидную порцию виски, и я понял, что они несут в себе нечто сокровенное.
– Натурщицу я искал уже давно, и какие только ни приходили, но они все были мне неинтересны. И вдруг вошла эта девушка, у меня появилось ощущение, словно кто-то зажёг свет. Это было удивительное создание, на вид лет девятнадцати, на самом деле ей было двадцать три. Я сразу предложил ей солидную сумму, предупредив, что полностью обнажаться ей не надо будет. Девушка согласилась. На следующий день она пришла ровно в десять, как мы и договаривались. И чем дольше я её рисовал, тем больше понимал, что начинаю в неё влюбляться. А я ведь не так молод, как ты!
Мне показалось, что он сказал это с болью в голосе.
– Я тянул и писал первую картину очень долго, что мне совершенно не свойственно. Потом я принялся рисовать другую, затем третью, а через полгода я её отпустил. Она ушла, оставшись только здесь, на моих полотнах.
Мне стало его жаль, я поднял свой стакан.
– Давай выпьем за тех, кто помогает нам творить что-то прекрасное в этом мире!
– Давай! – и мы залпом выпили до дна. Я уже собирался уходить. Нормунд это почувствовал и опять налил огромную порцию, давая понять, что моё присутствие ему не в тягость.
– А у тебя с ней что-то было? – бестактно спросил я.
– Нет, что ты, ничего не было! Если бы было, я бы написал только одну картину, а тут получилось иначе!
– Но ты хотя бы ей позвонил? Пригласил бы, пообщался!
– А зачем? Это будет как недопетая песня. У этой истории не может быть продолжения!
Мне стало грустно – такой классный мужик, и надо же было ему так безнадежно влюбиться.
– Давай выпьем за несчастную любовь! – и мы снова осушили стаканы. На этот раз я сразу поднялся и стал прощаться.
На улице была уже полночь, и кто-то нам сверху включил мороз и рассыпал по небу звёзды. Я смотрел вверх и думал: «Господи, какое счастье, я ещё молодой!»
Вспоминая эту историю, решаю позвонить доктору Лане ещё раз. Она поднимает трубку, и я сразу спрашиваю:
– Может, встретимся сегодня?
– Я приеду в час туда же!
На моем лице расплылась улыбка.
Мимо проходят люди, смотрят на меня и тоже улыбаются. Я допиваю свой уже давно остывший чай и продолжаю сидеть на своём наблюдательном пункте. А они всё куда-то торопятся и торопятся.
Ближе к часу перемещаюсь в кафе, где мы с ней встретились в первый раз. Чтобы не сидеть за пустым столом, заказываю всё тот же чай, от которого меня уже просто мутит. Она пунктуальна как врач и приходит минута в минуту.
Как только её вижу, я теряю рассудок, она мне безумно нравится. Её мягкая улыбка, глубокие карие глаза, красивая волна темных волос, прикосновение её нежной руки… Я заказал ей кофе и предложил что-нибудь выпить, она отказалась.
– Только кофе. Мне же ещё на работу.
В первые минуты я немного растерялся и не знал, о чём с ней говорить, а потом принялся рассказывать о своих постоянных поездках в Стокгольм.
– В общем-то, я не трус, но ненавижу полёты на самолёте! Всё то, чем я не управляю сам, мне кажется ненадёжным!..
Она меня перебила:
– Ты умеешь управлять самолётом?
Я почему-то немного смутился:
– К сожалению, только велосипедом, лошадью и машиной!
– Ну, это тоже неплохо, я даже не умею ездить на велосипеде! – она явно меня поддержала, заметив моё смущение. – Я тебя перебила, так что там дальше?
– Скажу честно, что трезвым никогда не летаю, для смелости выпиваю перед самой посадкой, а потом, уже во время полёта, успеваю выпить за сорок минут четыре маленькие бутылочки виски.
– И это всё от страха? – с иронией поинтересовалась она.
– Признаюсь, в самолёте я просто добавляю, ради удовольствия, мне там уже всё равно!
– И что там, в этом Стокгольме, интересного?
Об этом городе я мог говорить долго.
– Обожаю Стокгольм, там доброжелательные люди, в ресторанах очень вкусно кормят, с алкоголем, правда, проблема – днём с огнём не найти!
– Ты, наверное, алкоголик?
Я чуть задумался.
– Учитывая, что я железно выпиваю каждую пятницу и в некоторые праздники, если это считать алкоголизмом, то да!
– Нет, это не алкоголизм, тут другая симптоматика.
– Какая?
Она улыбнулась:
– Назовём это пятничной зависимостью!
Я согласно кивнул и продолжил рассказ о Стокгольме, красочно расписывая каналы, королевский дворец (в котором, честно говоря, не было ничего особенного), огромный клуб недалеко от оперы, посвящённый известной шведской четвёрке музыкантов, ресторан, в котором я любил отведать копчёных креветок, громадные паромы, стоящие в порту.
Она меня завороженно слушала и молчала. Тут я вдруг понял, что она никуда ещё не выезжала из нашей маленькой страны, и показался себе страшным хвастуном, а спросить её об этом было неудобно. Она сама сказала:
– А я была только на Украине, под Киевом, несколько раз – ездила к бабушке в деревню, но это уже было давно!
Не знаю зачем, но я ляпнул:
– Здорово! Там тоже, наверное, интересно? – и сразу почувствовал себя полным идиотом.
– Когда ты маленький, конечно, там намного интереснее, чем в городе. В деревне у неё корова, поросята были. Но сейчас бы хотелось посмотреть уже что-то другое.
– У тебя ещё всё впереди!
– Надеюсь… – сказала она как-то неуверенно.
Я не спрашивал, кто её друг, а она не интересовалась моей женой. Мы просто общались. Потом она посмотрела на часы и заспешила на работу. Попрощавшись без всяких поцелуев, мы договорились встретиться на следующей неделе.
Я снова смотрел ей вслед и удивлялся тому, как мне хотелось увидеться с этой женщиной, чтобы просто поболтать, хотя её формы могли свести с ума любого мужчину. И только когда она скрылась из виду, я вернулся в кафе и заказал порцию коньяка. Может быть, она права и я всё же алкоголик, ведь сегодня только среда. Мне нравится коньяк с лимоном и сахаром. Заказываю ещё один, а потом звоню ей.
– Привет, это опять я! Ты потрясающая женщина!
Она недолго молчит.
– Спасибо! Мне очень приятно это слышать. До следующей недели! – и кладёт трубку.
