— Они понимают, какая угроза исходит от этого «государства». И для них в том числе.
— Прикажи подготовить замену Кадыру. Он проведет на перевале неделю, значит, где-то через трое суток надо выводить разведчиков в район серпантина.
— Могу взять людей из любого отряда?
— Возьмешь из нашего, из Докурского.
— Хоп. Сделаю!
— А я поеду в Бурд. Определимся с Абу Дераном, где лучше встретить офицера Володарского.
— Понял! Значит, работаем?
— Да, Умар.
Сандар занялся подбором разведчиков для замены Кадыра, Ардан направился в северное селение плато Барни, Бурд.
Глава вторая
За месяц до описанных событий. Кабул. 6 октября, понедельник, 10.00
К дому на окраине города в конце узкой улочки пробивался внедорожник «Сузуки». Сидевший за рулем Довлет Максуд, ориентируясь по карте, проговорил:
— Кажется, на этот раз мы вышли в нужную улочку.
— Кажется или вышли? — спросил Наваб Карбалла.
— Вышли. Вон в тупике справа синие ворота, это нужный нам дом.
— Слава Аллаху, доехали. Не люблю я крупные города, волю люблю, горы, там дышится легко, здесь же — как в каменном мешке.
— Тут еще не каменный мешок, он остался в центре, — усмехнулся Максуд.
— Все равно город давит.
— Не могу не согласиться.
Максуд остановил внедорожник, не доезжая до синих ворот, посигналил. Калитка отворилась, появился щуплый мужчина в халате. Взглянул на номера, подошел к двери старшего машины:
— Ассалам алейкум, извините, кто вы?
— Ва алейкум, — ответил Карбалла, — а ты кто?
— Я — хозяин этого дома, Алим Редан.
— У тебя должен быть гость, я к нему.
— Пожалуйста, господин, назовите свое имя.
— Наваб Карбалла.
— Очень приятно, подождите секунду. — Афганец метнулся к воротам, раскрыл их.
За воротами оказалась довольно широкая площадка перед типичным афганским строением с внутренним двором. На площадке виднелась кормовая часть другого внедорожника, черной «Тойоты».
Редан указал рукой, заезжайте, мол.
Максуд завел машину внутрь, поставил ее возле внедорожника. Редан тут же закрыл ворота и осторожно выглянул на улицу.
Карбалла и Максуд вышли из салона, и Наваб спросил хозяина дома:
— Так говоришь, Алим, господин Фардини ждет нас?
— И он, и его помощник Алим Мураф.
— Я не вижу охраны.
— Здесь ее нет.
— Не опрометчиво ли?
— У меня вам некого бояться. Мой брат служит в Главном управлении безопасности Афганистана, офицер, его хорошо знают.
— Твой брат в спецслужбе, которая взаимодействует с американцами? — удивился Карбалла.
— Да.
— И Фардини тебе доверяет?
— Он знает меня давно. Лучшего прикрытия, чем должность моего брата, не найти.
— Значит, он за действующую власть, ты — против нее.
— Так тоже бывает. Пожалуйста, проходите во внутренний двор, там на топчане и гости, и кушанья, и кандагарский чай.
— Еще вопрос, Алим, я не вижу женщин и детей.
— Это мой старый дом, новый в другом районе. Там и семья, — улыбнулся Редан.
— Понятно. Что ж, веди к гостям.
Хозяин повел Карбаллу и Максуда во внутренний двор. С топчана поднялся коренастый мужчина в цивильном одеянии — черных брюках, лакированных туфлях и белоснежной рубашке. Это был представитель руководства ИГИЛ в Багдаде, когда-то полковник в армии Саддама Хусейна, Оман Фардини.
Карбалла знал его еще с ирано-иракской войны.
Оман пошел навстречу Карбалле, расставив руки:
— Салам, Навад! Рад видеть тебя живым и здоровым.
— Салам, господин Фардини.
— Да брось, зови меня, как и раньше, Оман.
Боевики обнялись.
Фардини представил своего помощника, Алима Мурафа, Карбалла своего — Довлета Максуда.
Все уселись на топчан.
Хозяин дома убрал чайник и вскоре принес его горячим.
— Пожалуйста, господа, сам заваривал. Угощайтесь, разговаривайте, а я пойду, посмотрю, спокойно ли на улице.
Редан ушел, а Карбалла указал на дувалы, разделяющие участки:
— Не кажется ли тебе, Оман, что здесь нас могут видеть местные.
— Не могут, а увидят, ну и что? Семью Редана боятся. Алим посвятил, кто его брат?
— Сказал, офицер в ГУНБ.
— Майор, целый майор, а это высокое звание для спецслужбы. Кстати, здесь же брат Редана частенько встречается со своими агентами, так что соседи к беспокойному владению Алима привыкли. Никому в голову не придет сообщить о гостях Редана в национальную полицию.
— А сам брат не узнает о нас?
— Мы для него друзья Алима, этого достаточно.
— Странная семейка.
— Сейчас таких много, вон у моего помощника племянник — лейтенант правительственных войск Ирака. Воюет против наших братьев и даже не подозревает, кто на самом деле его дядя. Все спуталось в этом мире, как клубок змей.
— Да, ты прав, — вздохнул Карбалла. Налил себе чаю, сделал глоток и с довольным видом произнес: — А чай у Редана превосходный, настоящий кандагарский.
— Ладно, время у нас в принципе не ограничено, но и вести пустые разговоры ни к чему.
— Согласен. Слушаю тебя.
— Наверное, ты долго гадал, зачем это вдруг понадобился мне.
— Думал, — кивнул Карбалла, — и единственное, что пришло в голову, ты нашел меня не потому, что хотел вспомнить наше совместное боевое прошлое.
— А у тебя все то же чувство юмора, — рассмеялся Фардини. — Скажем так, не только затем, чтобы вспомнить былое. О нем мы тоже можем поговорить, тем более что есть о чем.
— О да, одна карательная операция у границы чего стоит. Но давай по делу, Оман, что было, то прошло.
Фардини отодвинул пиалу, прикурил сигарету и заговорил:
— Ну, скажем, сейчас в Афганистане внешне спокойная обстановка. Отдельные столкновения с силами Западной коалиции, с правительственными войсками далеко не война. А нам надо, чтобы мы владели всем Афганистаном, как будем владеть и Сирией, и Ираком.
— Помнится, идея создать формирование в районе перевала Ланг у Альдага полностью провалилась.
— Понятно, что идиот Фарди не смог наладить все, как надо. Но Фарди и не был военным. Ты же у нас человек опытный, воевал, опыт боевой имеешь, влияние.
