Стук в ворота раздался через полчаса, в 12.20.
Редан подошел к ним, открыл калитку, изобразил удивление, увидев трех человек в штатском, одного из которых, именно предателя, знал лично:
— Усим? Салам, капитан, что привело тебя…
— Ты один в доме? — оборвал его капитан ГУНБ.
— А в чем, собственно, дело?
— Я задал вопрос.
— И я обязан на него отвечать? А может, мне позвонить брату?
— Брат не поможет, ты арестован, Алим.
— Чего? Я арестован? За что?!
— По подозрению в государственной измене.
— Ты в своем уме, Усим? — воскликнул Редан.
— Так, — проговорил капитан, повернувшись к сопровождению, — этого в дом. Там обыск.
— А документ на обыск у тебя есть, Усим?
— У меня все есть, чтобы арестовать тебя, — показал капитан Редану ордер.
— Ну, тогда другое дело, но ты совершаешь ошибку.
— Отвечу, если надо будет. Вперед, в дом!
— Пожалуйста.
Капитан Усим Базани закрыл калитку, и все прошли в дом, предварительно осмотрев сад, виноградник, внутренний двор.
Обыск в доме ничего не дал, и тогда Базани обратился к Редану с вопросом:
— Кто приезжал к тебе сегодня?
— Ко мне? Приезжал? — умело изобразил тот удивление. — Да некому ко мне приезжать. Я и сам-то наведался сюда, чтобы посмотреть, все ли на месте. А сейчас хотел заняться выносом и вывозом мусора.
— Почему ты не продаешь дом, когда у тебя есть другой, новый?
— А вот это не твое, капитан, дело. Брат в курсе твоих действий?
— Конечно.
— Интересно, с чего это вдруг меня заподозрили в государственной измене? Живу спокойно, никого не трогаю.
— К нам поступил сигнал о том, что ты принимаешь в этом доме разных подозрительных личностей.
— Это, капитан, брат больше принимает здесь своих агентов. Кстати, поэтому дом и не продается.
— Ну, об этом мы поговорим в управлении.
— Я могу собраться?
— В этом нет никакой необходимости. В камере получишь все, что нужно.
— Ну, прямо и в камере? — усмехнулся Алим. — Чтобы посадить меня в камеру, нужны улики, а не доносы соседей. А с уликами, как понимаю, у вас трудновато. Да и откуда им взяться?
— Подъем, на выход, дом закрыть, ворота закрыть, ключи мне и в машину! Продолжим разговор в управлении.
— В присутствии брата.
— А вот это, Редан, решать уже не тебе.
— Конечно, господин капитан. Ты же начальник, а кто я? Так, обыватель.
— И на какие деньги обычные обыватели строят в Кабуле двухэтажные дома?
— А ты об этом людей поспрашивай в новом районе. Там много кто строит новое жилье. Место хорошее. И наверняка удивишься, что среди застройщиков немало людей и из вашего грозного департамента, и из полиции, и военных, о чиновниках я уже не говорю. И людей, не занимающих даже такой, как у тебя, должности. Поговори, может, и поймешь, и сам построишь дом рядом. У меня по соседству приличный участок пустует.
— Хватит болтать! Я сказал, на выход!
В управлении Алим Редан сразу же потребовал, чтобы пришел брат. Тот оказался на выезде. Усим Базани усадил Редана на табурет, сам сел за стол напротив него, а охрану убрал. Достал из портфеля лист бумаги, показал Редану:
— Вот здесь написано, что ты часто встречаешься с темными личностями.
— А кто из афганцев светлый? У нас все темные, — усмехнулся Алим.
— Тебе весело? Ты не понимаешь, что информация, которая содержится на этом листе, может оказаться твоим приговором.
— Я могу прочесть этот приговор?
— Читай! — Капитан бросил бумагу арестованному. Сам прикурил сигарету, пуская дым в лицо Редана, который, впрочем, не обращал на это никакого внимания.
— Так, — читал он, — «господин Али Редан за последний месяц трижды встречался с людьми, которые приезжали на внедорожниках и выставляли охрану». Не понимаю, о чем пишет доносчик.
— Разве сегодня к тебе никто не приезжал?
— Нет! Может, и останавливались у ворот машины, люди часто путают улочки и заезжают к нам в тупик. Я никого не видел, ни с кем не встречался, а то, что происходит за воротами, мне безразлично.
— Почему сегодня с утра ты решил заняться уборкой в доме?
— Я уже говорил об этом.
— Читай дальше.
Редан продолжил:
— «К нему часто приходили какие-то мужчины, приносили что-то в сумках, уходили без сумок». — Он поднял голову и посмотрел на капитана: — Вы нашли в доме, на участке какие-нибудь сумки?
— Читай дальше.
— «А однажды к нему, то есть ко мне, заходил человек по имени Ашир. В начале девяностых годов он служил талибам».
— Что на это ответишь?
— Может, это агент брата?
— Но написано — заходил к тебе.
— А откуда доносчику известно, что этот Ашир когда-то служил талибам? И потом, сейчас другой век, у нас в армии, полиции, спецслужбах есть те, кто служил сначала Наджибулле, потом «Талибану», а после — новой, действующей власти. Но я не знаю никакого Ашира. Возможно, заходил кто-то из соседей или случайных людей, усадьба-то в тупике, люди путаются, но это разве преступление?
Базани промолчал, пристально глядя в глаза Редану. Алим выдержал взгляд и продолжил чтение:
— «Еще к Редану приезжали люди из других регионов, например из Кандагара, это было летом, в июле». Это полная ерунда! Если кто-то и приезжал, то не ко мне. Так, что еще пишет этот тип, который, судя по всему, живет где-то рядом со старым домом. «Также Редан часто на людях выражал недовольство властью, правительством, ругал американцев. Сильно ругал, говорил, их надо отстреливать».
— Что, — спросил Базани, — это тоже ерунда и ложь?
— Нет, на этот раз правда. Но кто сейчас доволен жизнью в стране? Я не скрывал, что сейчас мы живем плохо, очень плохо.
— И строим двухэтажные дома.
— И, наперекор всему, строим дома, но к доносу: американцев ругал, было дело, и то, что их мало отстреливать. Но почему и когда? Помнишь, их патруль на огромной скорости у самой базы сбил женщину и двух ее детей? И машины не остановились, словно ничего не произошло, не оказали и не вызвали помощь, они поехали дальше, под защиту стен своего форта. Раздавили женщину и детей, как кошку с котятами, и скрылись. Тогда многие возмущались. Возмущался и я. Так союзники не поступают. И русские так не поступали, хотя и к ним я отношусь враждебно, это известно всем.
— Ну хоть это мы признали…
