— Это как? — не выдержала девушка.
— У нас так говорят, если дракон раз и навсегда отказывается от своей сути и уходит жить к людям, — пояснил он. — Дуэйр поклялся никогда больше не менять обличья. Кажется, он влюбился в кого-то, не принцессу, нет, хотел быть рядом с нею, а привести ее в этот замок не мог. Я не знаю, жив ли он еще… Он, знаешь, неплохо владел человеческим оружием, так что мог податься куда угодно, когда умерла его возлюбленная, а она наверняка уже умерла, тому сто лет минуло, не меньше.
Он перевел дыхание и отпил вина из начищенного кубка.
— Это он мне сказал, куда и зачем уходит, — добавил Бриан. — Родителям даже заикнуться об этом не осмелился. Взял и исчез. Может быть, когда-нибудь вернется… Ты, кстати, живешь в его комнате.
— Хорошая комната, светлая, — сказала Эдна, помолчав. — И видно так далеко-далеко!..
— Да… вот и Дуэйр ушел далеко-далеко, может, дальше, чем Арниль. Ну а матушка, как у нас принято, забрала мою сестру, и они отбыли за море.
— Как это — принято? — не поняла девушка. От глотка вина щеки у нее раскраснелись, глаза заблестели ярче… и она окончательно перестала напоминать принцессу.
— Наших женщин меньше, чем мужчин, — пояснил Бриан. Кажется, вино развязало ему язык. — И есть вещи, которые ведомы только им. Поэтому мать обычно дожидается, пока младший из сыновей станет на крыло, а потом… Потом возвращается туда, за море. Если у нее есть дочь, то она летит с матерью, учиться всей премудрости, которую нельзя преподать в одиночку. Ну а когда молодой дракон решает продлить род, путь его лежит в ту неизведанную землю…
— А… — Эдна осеклась, но он понял, что хотела спросить девушка.
— Я там не бывал. И не буду никогда, — спокойно произнес Бриан. — Брат мой, возможно, сумел добраться до той земли обетованной, а я не долечу, не стоит и пытаться.
— Как же так? — не удержалась она. — Вы ведь сильный такой…
— Вот так, — произнес он таким тоном, что Эдна сразу замолчала. — Не стоит больше об этом. Благодарю за обед.
— Десерт-то будете? — спросила девушка. — Мы с Руками уж так изворачивались… А что сделаешь, если ни яиц нету, ни молока? Хорошо, мед нашелся, и тот уже весь засахарился… И как только вы тут с голоду не померли, сударь?
— Как-то не помер, — невольно усмехнулся Бриан, показав зубы. Эдна, против ожидания, не испугалась.
— Все мужчины бестолковые, — сказала она, — а драконы, я смотрю, так и вовсе!..
— Ты говори, да не заговаривайся.
— А я не заговариваюсь, — с достоинством ответила Эдна. — Я вот представила, как вы бы сюда ее высочество принесли. Она бы, если б по пути со страху не померла да не простудилась насмерть, так от голода бы преставилась! Вы что же думали, принцессы вяленину с сухарями едят? Это мне ничего, да и то, скажу вам, сударь, у вас там и крупу жучки поточили, и мясо черви попортили, половину выбросить пришлось, а ей каково? Она-то никогда не готовила!
— Замолчи, ради всех богов, — искренне попросил Бриан, взявшись за голову. — Чтобы меня кухонная девка учила, как мне жить в собственном замке…
— Я не кухонная девка, сударь! — отрезала та, вспыхнув от негодования. — Кухонные девки плиты скребут да чугуны чистят, а я…
— Я помню, ты молочная сестра принцессы. Только замолчи, умоляю.
Эдна послушно умолкла, только поглядывала сердито.
— Меня не будет дня три, — сказал Бриан, резко встал и невольно поморщился. — Занимайся, чем хочешь, но…
— Я знаю, куда ходить нельзя, — перебила девушка. — Я не дурочка, сударь, с первого раза запоминаю.
— Вот и прекрасно.
Он вышел, оставив ее прибирать со стола.
По правде сказать, ему никуда не хотелось лететь, но девушка была права: припасов в кладовых оставалось катастрофически мало, и если сам он мог продержаться и на этом пайке, то морить голодом пленницу не годилось. Даже если это такая вот неугомонная девица, которой не помешало бы немного сбросить вес.
— Сударь! — догнала его Эдна.
— Ну что тебе еще? — страдальчески спросил он.
— Сударь, я в окно видела, тут у вас вроде как внутренний дворик есть, туда ходить можно?
— Можно, — ответил Бриан и мысленно добавил: «Иди куда хочешь, только отстань!»
— Я гляжу, там все бурьяном заросло, так я прополю, — деловито заговорила Эдна, — можно на зелень чего-ничего посеять, а то что это такое: к столу ни чеснока, ни лука, ни…
— Эдна, — негромко произнес он, и она осеклась. — Ты мне предлагаешь быстренько слетать в ближайшую деревню за этим самым луком-чесноком?
— Пяток луковиц вас не утянет, — дерзко ответила она. — Ну да как хотите, щавелем обойдемся.
— А ты откуда…
— У Рук спросила. Щавель там растет, мята, еще кое-какие травки, но одичало все, конечно. Наверно, там раньше садик был или что-то вроде того?
— Сестра возилась, я не лез, — мрачно ответил Бриан. — Розы были, это точно. Иди и посмотри, я в земле копаться не собираюсь. Прощай.
— До свиданья, сударь, — учтиво сказала Эдна. — Доброго пути вам!
Он выбрался из замка, тяжело поднялся в воздух и, покружив над побережьем, взял курс на восток, на острова…
* * *
Наверно, не стоило вылетать так скоро после предыдущего путешествия, но оставаться наедине с Эдной Бриан просто не мог. Везде она лезла, во все совала нос, говорила без умолку, и он, привыкший к одиночеству и тишине, буквально сходил с ума.
«А с принцессой было бы хуже, — подумал он вдруг, поймав восходящий поток воздуха и плавно скользнув вверх, давая крыльям отдохнуть. — Девчонка-то права. Принцесса могла заболеть, а тогда пиши пропало. И еще она впрямь не стала бы есть то, что у меня нашлось, да и наверняка рыдала бы все дни напролет… Эта хоть не ноет. Хотя лучше бы… хм… замкнулась в гордом молчании, как пишут в романах! От ее трескотни с ума сойти можно…»
Вместо трех дней он пробыл в пути пять: пришлось сделать остановку на небольшом пустынном островке, поскольку силы свои Бриан действительно переоценил. К замку он подлетал, уже будучи на пределе.
На верхушке северной башни трепетало что-то белое. Он не удержался, свернул, чтобы посмотреть поближе, и от неожиданности чуть не врезался в стену.
Меж крепостных зубцов были натянуты веревки, а на них сушилось белье. Простыни развевались на ветру, как флаги. Совершенно безумное зрелище!
Эдна как раз развешивала свежую порцию белья, заметила дракона и помахала ему салфеткой. Тот рыкнул, обогнул замок и ворвался внутрь, начисто забыв об усталости и прочем…
Переход в замок удивил его чистотой — никакой пыли и паутины, держатели для факелов надраены до блеска, исчезла копоть со стен, а лестница, похоже, тщательно вымыта.
