В-третьих, после окончания артподготовки, через 40 минут после взрыва в эпицентр прибыли дозоры радиационной разведки, передвигавшиеся на танках со свинцовой защитой. Они установили, что в эпицентре уровень радиации составлял 50 рентген в час, в 300 метрах – 25 рентген, в 500 метрах 0,5 рентгена, в 850 метрах – 0,1 рентгена в час
[95]
. Гамма-рентгенометр в 730 метрах от эпицентра зафиксировал через две минуты после взрыва 65 рентген в час, а через 47 минут – 1,5 рентгена в час
[96]
. Если перевести уровень радиации в эпицентре в рады, то зафиксированный радиационной разведкой уровень радиации составил 47,5 рада. Это значительно ниже минимального порога для возникновения легкой лучевой болезни. Для сравнения, пилот-камикадзе Ясуо Кувахара в Хиросиме схватил до 350 рад, без особого лечения перенес лучевую болезнь и дожил до преклонных лет. Таким образом, уровень радиоактивности просто не мог привести к лучевой болезни участников Тоцких учений. Участник испытаний С. А. Зеленцов, впоследствии генерал-лейтенант и автор монографии об этих учениях
[97]
, описывал, как он ходил прямо по корке оплавленного песка, ничего не опасаясь, поскольку его радиометр показывал уровень радиации 1 рентген в час.
Помимо этого, дозоры установили флажки с указанием величины радоактивности (флажки ставились специальным автоматическим устройством, установленным на танке), и войска в зону радиации свыше 25 рентген в час не заходили. Артиллерия также не вела огонь по району взрыва, это было связано с тем, что командование приказало оставить зону поражения неприкосновенной для детального осмотра и анализа.
В случае, если бы взрыв произошел на высоте менее 350 метров (воздушный взрыв оставляет горзадо меньшее радиактивное заражение, чем наземный; это было подтверждено испытаниями) и при отклонении более 500 метров от цели, учения бы прерывались, а войска и местное население эвакуировались.
В-четвертых, войска прошли дезактивацию, помылись под душем, сдали обмундирование и белье (были оставлены только сапоги, ремни и стрелковое оружие), техника также прошла дезактивацию, с последующим дозиметрическим контролем. Все было как на настоящей ядерной войне.
Таким образом, были предприняты избыточно строгие меры радиационной безопасности: войска располагались на безопасном расстоянии от ядерного взрыва, уровень радиации был невелик, войска не допускались в зону с повышенной радиацией, а после завершения учения прошли дезактивацию. Болезни личного состава, очевидно, были связаны с другой причиной. Как вспоминает Владимир Бенцианов, на полигоне было трудно с водой. Воду из реки Самарки брать было нельзя, войскам выдавались дезинфицирующие таблетки, а потом стали подвозить воду в цистернах. Но, несмотря на все усилия, началась дизентерия, которую к началу учений ликвидировать не удалось
[98]
. А мнение о влиянии радиации, как полагает С. А. Зеленцов, было связано с тем, что войска и местное население видели два имитационных взрыва, произведенные позднее настоящего, ядерного. Войскам не сообщили о том, что это имитация, для того чтобы проверить на практике действие войск в средствах защиты, а также работу дезактивационных пунктов без какой-либо возможной симуляции
[99]
.
Военные результаты Тоцких учений были весьма неоднозначными, в них были как позитивные, так и негативные стороны.
Во-первых, неуправляемая атомная авиабомба и в этот раз дала значительное отклонение от цели, 250 метров от намеченной точки. Хотя это было признано приемлемым и учения состоялись, все же результат бомбометания не мог не озадачивать. Экипаж бомбардировщика тренировался, показал высокую точность метания учебных бомб, в точке взрыва были выкопаны две пересекающиеся траншеи длиной по 100 метров, заполненные известью. Этот крест был прекрасно виден с воздуха. Видимость была хорошей, пилоты знали местность. И даже в этих идеальных условиях – промах. В боевых условиях, где никаких крестов на земле не будет, а будут всякие помехи ориентировке, зенитный огонь и противодействие авиации противника, вероятность промаха значительно вырастает.
Во-вторых, некоторые типы полевых укреплений, такие как дзоты и блиндажи с мощным накатом, укрепленные деревом траншеи, оказались весьма устойчивыми к воздействию поражающих факторов ядерного взрыва, и устояли даже в 300 метрах от эпицентра взрыва, только обгорели сверху. Техника на открытой местности оказалась вдавленной в землю и оплавленной на расстоянии до 1000 метров от эпицентра, автомобили сгорели в радиусе 800 метров, а до 1800 метров были повреждены. Опытные животные, оставленные на открытой местности в радиусе 500 метров от эпицентра, сильно обгорели и не двигались. В радиусе 1000 метров животные получили ожоги, но могли двигаться, а в 2000 метрах следов воздействия ядерного взрыва заметно не было. Животные, оставленные в укрытиях, выжили и не получили травм и ожогов.
Вывод из увиденной картины можно было сделать такой. Хорошо подготовленный опорный пункт может устоять даже перед ядерным взрывом. То, что он не разрушил блиндажи и дзоты, означало, что огневые точки не подавлены. И это дерево-земляные сооружения, не говоря уже о бетонных или бутобетонных дотах. Обороняющаяся сторона, конечно, понесла сильные потери, оглушена, контужена и обожжена, но при этом часть живой силы противника, бесспорно, сохранила способность к сопротивлению. Радиационное поражение сильно ослаблено укреплениями, а последствия его скажутся на здоровье людей только через пару дней. Если они удержат оборону сразу после ядерного взрыва, то потом они могут быть сменены свежими войсками или организованно отведены на другую позицию. Итак, даже после ядерного взрыва оборону сразу надо добивать обычной артиллерией.
Помимо этого, резервы противника, его подвижные механизированные части, аэродромы, не попавшие непосредственно в зону поражения ядерного взрыва, остались в неприкосновенности. Стало быть, противник сохранил способность к обороне и контрнаступательным действиям.
В-третьих, подготовка войск к наступлению в условиях планируемого ядерного взрыва требует снабжения их комплектами химической защиты, противогазами, организации дезактивационных пунктов, что может быть вскрыто разведкой противника и указать место подготовки прорыва обороны и наступления.
В-четвертых, в случае применения ядерного оружия наступающие войска требуется отводить на приличное расстояние от эпицентра, примерно на 1800–2000 метров. После взрыва нужно выждать время, чтобы несколько снизился уровень радиации, около 30–40 минут, а затем потратить еще 60 минут на сближение с противником. На учениях от момента взрыва до момента выхода передовых отрядов к месту взрыва прошло 2 часа 22 минуты. Но и в условиях реального боя на это может потребоваться около 1,5 часа. За это время противник восстановит систему огня, подбросит подкреплений и может изготовиться к контратаке.
