– Но у вас нет респираторов, а мы не сможем передать их вам через это отверстие.
– Я знаю, но до того, как яд начнет действовать, у нас будет пятнадцать минут.
– Вы же говорили, что вдохнувшие его – умерли.
Медведев не ответил. Каменев увидел через смолу, как внутри зажегся багровый язычок лазерного резака.
– Темные звезды, Медведев! У вас и так почти не осталось кислорода, ты хочешь еще потравить всех ядовитым газом?!
Язычок резака погас.
– Я об этом не подумал.
– Ну так думай, прежде чем что-то сделать! – кричал на него капитан. – Отойдите отсюда все. Слышишь меня?
– Да. Отходим, – сказал Олег.
– И подальше, – велел Ладимир.
Он и сам отошел от стены и подозвал Рудольфа.
– Надо взрывать, – сказал штурмовику капитан.
– Опасно.
– Да, но неизвестно, сколько здание еще простоит. Солнце уходит. Если смола действительно начинает остывать и сжиматься, я не знаю, что будет дальше. Мне не знакомы свойства этого вещества, но я боюсь, как бы не стало поздно что-либо предпринимать. Наши силы тоже на исходе, и темп придется сбавить.
В этот момент здание снова застонало. Смола давила на него, сжимая в своих смертельных объятиях.
– Их там что сельдей в бочке… – проговорил штурмовик.
– Каменев, смотрите. – Хэтчет быстро подошел к Ладу и указал наверх.
Под слоем смолы стала заметна темная змейка широкой трещины, протянувшейся от крыши до середины здания.
Ладимир нервно закусил губу. Решение нужно было принимать немедленно.
– Будем взрывать! – сказал капитан. – Рудольф, готовь взрывчатку.
Тот кивнул, махнул рукой напарнику, и вместе они побежали к стоящему неподалеку ящику, который штурмовик забрал из «скаута», когда собирался доставать шланг для воды.
Рудольф и Виталь взяли по несколько тонких серебристых цилиндриков, длиной с палец, и приложили их к смоле в проделанное углубление, чуть надавив. Взрывчатка прилипла, и наемники быстро оплели заряды сеткой тончайших проводков.
– Ты уверен, капитан? – Штурмовик подошел к нему с дистанционном пультом в руке, от которого тянулись нитки проводов к взрывчатке. – Эти два контакта. Замыкаешь и…
Ладимир посмотрел на Рудольфа, потом перевел взгляд на здание… Уверен ли он? Как он может быть уверен? В этой задаче столько неизвестных, что решить ее будет подобно чуду. Как можно быть уверенным, когда от твоих действий зависит, выживут ли тысячи людей или погибнут, раздавленные тоннами бетона? А может быть, именно в таких ситуация и нужно быть уверенным? Быть уверенным абсолютно. Без малейшего намека на сомнение. Ни в мыслях, ни в словах. Безоговорочно верить, что решение, которое ты принял, единственно правильное и возможное…
Два контакта… замыкаешь и… и что будет дальше? Не спровоцирует ли взрыв мгновенное разрушение здания?
Лад понимал, что рискует. Рискует тысячами жизней…
Ему хотелось пойти к Медведеву и спросить его разрешения, хотелось посоветоваться с Петером, с командой, с Хэтчетом… Но он понимал, что это только ЕГО решение, которое никто другой не сможет принять.
– Ты уверен, капитан? – снова спросил Рудольф.
Лад не выдержал и закричал на него:
– Темные звезды! Нет! НЕТ! Я НЕ УВЕРЕН! ВЗРЫВАЙ, МАТЬ ТВОЮ!
Феникс стиснул зубы, прикоснулся правой рукой к груди, потом ко лбу, закрыл глаза… губы его шевелились, неслышно произнося молитву…
Он соединил контакты.
Ладимиру казалось, что вместе с хлопком взрыва лопнет его сердце, но оно выдержало, хотя на мгновение и перестало биться, почти как во время прыжка в гипер.
Сизый с желтым дым шел из нескольких неглубоких воронок. В первую секунду после взрыва ничего не происходило, но затем раздался хруст, от которого внутри у Ладимира все сжалось.
По смоле побежали трещины.
– Нет-нет-нет-нет… – проговаривал про себя Лад, но хруст раздавался снова и снова, трещины ползли вверх и вокруг сооружения. Находящиеся снаружи услышали, как внутри кричат люди.
Рудольф схватил кирку, бросился к зданию и стал с яростью всаживать инструмент в смолу, откалывая куски.
Это словно послужило сигналом остальным. Они подняли ломы и лопаты и присоединились к штурмовику. Люди кричали, вкладывая в удары все силы. Инструменты поднимались и опускались снова и снова, с каждым разом все углубляя пролом.
На одном из ударов лом Андреаса провалился внутрь. На мгновение все остановились, но затем принялись работать с новой силой, расширяя дыру.
Когда наконец отверстие стало достаточно большим, чтобы в него смог пролезть взрослый человек, они остановились, и в следующую секунду раздался голос Медведева:
– Осторожнее, я вылезаю!
В проломе показался бородач, с изможденным лицом, но радостным взглядом.
– Мы будем подносить сюда детей, – сказал он. – Забирайте их.
– Да. Пусть пролезают в дыру, – сказал Петер.
– Вряд ли у них получится. – Медведева стало плохо слышно, потому что он снова скрылся в здании. – Большинство совсем обессилели.
– Тогда подавайте их оттуда, а мы здесь будем принимать!
– Хорошо.
Первым ребенком была девочка лет семи, с широко распахнутыми от страха глазами. Штурмовик принял ее из рук Медведева, потом пятилетний мальчик…
Ладимир вызвал Калугина по коммуникатору.
– Док, сюда, скорее! Веди с собой всех! Бегом, док, бегом! Здание может рухнуть в любую секунду!
– Понял, уже выходим!
– Не выходим, а выбегаем, летим, как ракеты!
Колонисты выпускали из ловушки в первую очередь своих детей. Пираты встречали их, помогали выбраться, уносили на руках подальше от здания, бережно опускали на землю и снова возвращались к пролому.
Подоспел доктор Калугин с Валенсией и матросами с корвета. Последние бросили лишь несколько взглядов на здание в зеркальной оболочке и без лишних вопросов присоединились к пиратам.
Калугин тут же начал осмотр детей, давал указания девушке и велел одному из матросов и Аниес помогать ему.
Постепенно наступила ночь. У Дакаррты не было луны, но все равно оказалось довольно светло из-за звезд, густо усыпавших небо в этом секторе галактики.
Времени на установку освещения не было, поэтому работали в темноте, только доктор обзавелся фонариком, и несколько передали колонистам.
Когда Медведев сообщил, что из здания выбрался последний ребенок, люди снаружи не смогли сдержать радостных криков, но работа не прекращалась.
