– Ее трусы были спущены, и он сделал надпись на ее заднице, – рявкнул Джош.
– Имейте уважение к мертвым, агент Стейн, – одернул его Ганс.
Стейн что-то пробормотал, извиняясь, затем продолжил:
– Я думаю, Кроули нанял какого-то гопника убить ее. Если она пыталась его шантажировать, то у него есть мотив. Убийца схватил ее, у него встало, он попытался ее изнасиловать, но у него сдали нервы.
– Если б кто-нибудь, вроде Кроули, нанял профессионала, Джеймс никогда бы не нашли или ее смерть выглядела бы как несчастный случай, – сказал Ганс.
– Или, – встрял Стейн, – как случайное убийство.
– Возможно, – подумав, ответил Ганс.
– У нас нет никаких других фактов, чтобы вникнуть в суть дела. – Слейтер откинулся на спинку кресла. – Ничего на видео с камер, ничего в ее компьютере… пока. Есть несколько потенциальных подозреваемых на базе данных из квартиры семьсот десять. Мы их допросим. Она могла крутить интригу не с одним человеком.
– Множественные связи, – сказал Ганс. – Вы не выявили никого, кроме Бристоу?
– Бристоу холостяк, так что если он спит с кем попало, это не будет для него большим скандалом, – сказал Слейтер. – Пока у нас никого нет, и записей она не вела.
– Еще одна странность, – сказал Ной. – Мы не смогли найти календарь – ни в ее квартире, ни в компьютере.
– Хммм… – Ганс снова глянул на снимки. – Нам определенно нужна еще информация. Был ли шантаж. Были ли другие мужчины. Есть ли тут финансовые или другие мотивы.
– Финансы легко отследить, – сказал Стейн.
– Если не финансовые мотивы, то что? Ради чего шантажировать конгрессмена, если не ради денег?
– Голоса! – шлепнул ладонью по столу Стейн. – Я как раз этим занимаюсь.
– Это как раз твоя работа, – сказал Слейтер.
– Я могу идти?
– Думаю, мы тут закончили.
– Согласен, – сказал Ганс. – Но я могу сказать две вещи по поводу убийцы. Во-первых, это не первое его убийство. И, во-вторых, это не сексуальное нападение.
– Вы уверены? – спросил Стейн, стоя в дверях и качаясь на каблуках.
Ной почувствовал себя неловко. Ганс Виго был одним из самых проницательных, самых опытных криминалистов ФБР. После того как он вдумчиво взвесил «за» и «против», бесцеремонное замечание Стейна прозвучало неуместно и неуважительно.
– Да, агент Стейн, я уверен, – сказал Ганс.
Джош смутился.
– Спасибо, доктор Виго, – и он быстро вышел.
За ним ушли Мириам и Генри, которые явно были готовы позаседать еще пару часов, хотя уже давно пропустили обед.
– Почему Люси Кинкейд отстранили от расследования убийства Джеймс? – спросил Слейтера Ганс. – Она наверняка могла бы сказать вам то же самое, что и я.
Ной уже открыл было рот, когда заговорил Слейтер:
– У нее недостаточно опыта для расследования этого убийства. Мы не можем допустить внутренних споров по поводу работы со свидетелями, чтобы пресса ставила под сомнение наши действия. Лучше, чтобы она оставалась в стороне. Я знаю, что она ваш друг, Ганс, и мне очень жаль, но, как бы то ни было, Джош с ней работать не хочет, а это его дело.
– Я не оспариваю ваши решения. Я пришел дать психологический портрет убийцы, и я это сделал. Я также предположил бы еще кое-что, о чем вы уже знаете, – если это шантаж, то в нем задействован не один человек. В биографии Венди Джеймс нет ничего, что предполагало бы ее знакомство с техническими деталями, необходимыми для создания хитроумной системы, наличие которой вы предполагаете в квартире семьсот десять.
– Мы уже этим занимаемся, Ганс. Спасибо вам.
– Всегда к вашим услугам. Больше не смею задерживать.
– Вообще-то, – сказал Ной, – если у вас есть минутка, я бы вкратце изложил вам убийство проститутки Николь Беллоуз. Сейчас Люси работает над ним. Она прислала мне отчет.
– Вы отправили ее работать с полицией?
– Так легче занять ее, не давая пересекаться со Стейном.
Армстронг подошел к принтеру и достал отчет. Пока Ганс его читал, Слейтер поднялся и потянулся.
– Я пошел. На начало бейсбола я уже опоздал, но к четвертому иннингу успею.
– Всегда рад видеть вас, Мэтт, – сказал Ганс, пожимая ему руку и возвращаясь к отчету. – На ладони жертвы был записан телефонный номер? Чей?
– Это виртуальный номер. Вы покупаете такой у провайдера и даете его тем людям, которым не хотите давать свой настоящий номер. Что-то вроде сервиса ответа, только когда набирают ваш номер, – вызов передается на любой телефон, какой вы хотите. Виртуальные номера популярны среди докторов, юристов, директоров компаний и, что не удивительно, преступников.
– Для проститутки имеет смысл использовать такой номер, – согласился Ганс. – Так ее постоянные клиенты могут с нею связываться.
– Но цифры были написаны на ладони жертвы, так что, видимо, кто-то дал ей этот номер. Полиция пытается получить ордер на распечатку с телефона, чтобы понять, кто купил этот номер и куда переадресовывались звонки, но детектив Рейд до завтрашнего полудня ничего не ожидает.
– У вас есть снимок записки убийцы?
Ной протянул психологу распечатку.
Ганс рассматривал снимок целую минуту. Тишина в комнате действовала на нервы, но Армстронг находил успокоение в этом процессе. Как и во время службы в ВВС, его успех основывался на сборе информации, анализе и действии.
– Вы не знаете, он принес крысу с собой? – спросил Ганс.
– У нас нет никаких свидетельств, но полиция передала крысу в нашу лабораторию для вскрытия. Спецы думают, что по содержимому желудка и тканям определят, из какого она района города.
Ганс кивнул.
– Думаю, мы можем предположить, что крыса родом из комнаты мотеля или окрестностей. Убили ее явно там, если только убийца не принес ее с собой в клетке, что привлекло бы ненужное внимание, так что действовал он, вероятно, интуитивно. Мне интересно только, собирался ли он оставлять записку до того, как увидел крысу? Или это была внезапная идея? – Ганс продолжал развивать свою теорию. – Я полагаю, что записку он написал внезапно, но точно. Он намерен убить шестерых женщин. Он явно убивал и раньше. Невозможно так глубоко перерезать человеку глотку с ходу, не имея опыта убийства. Он целенаправленно пришел сюда… – Ганс нахмурился, просматривая отчет.
– Что-то важное? – спросил Ной.
– Люси пишет, что жертва жила в том районе девять месяцев назад. Где она жила после этого? Почему вернулась?
– Детектив Рейд рассматривает ситуацию через призму проституции, – сказал Ной. – Это жестокий бизнес. Не только торговля сексом, но и наркомания, и распространение наркотиков, и отмывание денег, и все прочее.
