– Марта, это я, – сказал мужчина, отгоняя от себя образ мертвой девушки, так похожей на его старшую дочь. – Все хорошо?
От голоса отца девушка, находящаяся в особняке, на втором этаже, совсем растерялась. Она не ожидала его услышать. Ей вообще было странно осознавать, что этот человек беспокоится за нее.
– А… Да, – едва слышно проговорила она. – У меня все хорошо. Домой я приехать могу только утром, простите. Со мной Юля, – вдруг добавила она зачем-то.
– Юля? Хорошо, что она с тобой. Она хорошая девочка, хоть ты ее и не любишь. Может быть, когда-нибудь вы подружитесь? Ты точно не выходишь замуж? – спросил ее папа как-то странно.
– Конечно, нет! – закричала девушка. – Вы издеваетесь?!
– А я подумал, что ты выходишь замуж и не позвала меня, – вдруг грустно сказал Константин Власович. – Когда увидел тебя в лимузине, это было моей первой мыслью.
Он вдруг встал и под изумленные взгляды родственников прошел в глубь квартиры, прижимая мобильник к уху, как будто бы позабыл, что находится не у себя дома. Эльвира посмотрела бывшему вслед, потерла уставшие глаза, но ничего не сказала.
– Ты знаешь, я так удивился, – вдруг сказал Марте отец. – И мне в голову пришли две вещи.
Он замолчал, и Марте не оставалось ничего другого, как спросить:
– Какие?
– Первая – что это пришло как-то очень быстро, а я не успел, – честно отозвался Константин Власович, выходя на балкон и запирая за собой дверь на задвижку, чтобы никто не вошел. – Не успел приготовить тебе и Юле то, что хотел.
Марта, вообще не ожидавшая такого разговора, тем более с человеком, которого одновременно ненавидела и все же любила – в глубине души, сжалась. Она и не думала, что ее что-то потрясет так же сильно, как и сегодняшняя мнимая свадьба.
– А что ты хотел? – спросила девушка, затаив дыхание.
– Собрать – как же это называется? М-м-м, собрать приданое, – вдруг рассмеялся горьким смехом мужчина, и для Марты это тоже было открытием – она никогда не слышала, чтобы отец так смеялся. – Я хотел, чтобы и у тебя, и у Юли были свои квартиры. Тебе мне хотелось подарить квартиру, такую же легкую и воздушную, как и ты, где-нибудь на высоком этаже, с большой лоджией и огромными окнами – такими, чтобы восход было видно.
Девушка потрясенно молчала, совсем, как и мать, впившись ногтями одной руки в запястье другой. Честно сказать, таких слов она не ожидала услышать.
– У меня специально для этого есть деньги, ты не думай, дочка, – от последнего слова Марта вздрогнула, потому что давным-давно не слышала, чтобы отец обращался к ней так. «Дочка». Надо же, она не только мамина дочь, но еще и папина. Эта совершенно простая мысль стала для скрипачки настоящим открытием.
Мамина и папина.
Марта почему-то прижала ладонь ко рту.
– Да, я могу себе позволить сделать вам обеим такие подарки. Но, ты знаешь, я только этого хотел, я ничего не делал – не искал квартиры, не думал, когда нужно будет покупать. Когда я увидел тебя в платье, я понял, что не думал, как скоро это случится. Не понял, что ты взрослой уже стала. Если бы ты действительно выходила замуж, я бы лопухнулся с подарком – это точно. Опоздал бы с ним, и вместо того, что хотел бы тебе подарить, подарил бы деньги. Ты же знаешь, я все время дарю деньги. – Константин раздраженно махнул рукой, вновь отгоняя от себя назойливую черно-белую и слегка размытую картину с изображением лица той самой несчастной девочки из морга. Наверное, только сейчас мужчина понял, как рад тому, что Марта в полном порядке.
– Костя, – постучала Эльвира Львовна по стеклу, не понимая, почему он закрылся с ее телефоном.
– Подождите пару минут, – не поворачиваясь, крикнул мужчина.
Марта не знала, что сказать, а потому молчала, не отрывая руки от лица. Всего лишь один день – и столько эмоций. И сколько потом еще будет мыслей и размышлений, и слез, наверное.
– А, еще вторая мысль. Я не сказал тебе о своей второй мысли, Марта, – продолжал мужчина, глядя на темное ночное небо, игриво поблескивающее то там, то тут высокими и очень далекими холодными звездами.
– Какая… вторая? – едва слышно спросила девушка. Она, сидя в темной спальне на втором этаже, тоже видела небо – и оно тоже было точно таким же. Правда, звезд отсюда было видно больше.
– Я подумал, что если ты не пригласила меня к себе на свадьбу, то я совсем, наверное, никчемный, – Константин Власович вдруг рассмеялся. – Мне никогда не хватало смелости спросить тебя о том, как ты ко мне относишься.
Его дочь молчала, не зная, что сказать.
– А сегодня я понял, что должен спросить об этом, пока не поздно, – продолжал музыкант, вспоминая с содроганием белое лицо симпатичной девушки с таким же длинными и светлыми волосами, как у Марты. – И вот, я спрашиваю.
Внизу вдруг раздался какой-то неприятный звук – как будто бы что-то разбилось, а после кто-то упал. Сердце Марты испуганно замерло, а после зачастило, как хвост собаки.
– Подожди, – вдруг тихо перебила отца девушка, не замечая, как ее ладонь находится теперь не около губ, а чуть выше груди. Теперь в доме стало совершенно тихо. Так тихо, что хотелось залезть под кровать, как в детстве. У Марты даже нога дернулась в сторону кровати, но девушка заставила себя подняться на ноги, испуганно прислушиваясь к звукам. Звукам, которых теперь не было, если не считать стрекотание кузнечиков за окном.
– Что? – не понял Константин Власович, почувствовав в голосе дочери тревогу.
– Папа, – не заметила, как назвала отца девушка, – подожди, пожалуйста…
– Конечно. Что-то случилось?
Марта ничего не ответила ему – она уже убрала мобильник от уха, положив его на кровать, между подушками, и направилась к выходу из комнаты, гадая, что случилось на первом этаже. Может быть, Саше стало плохо?!
Константин, не понимая, что происходит у дочери, полминуты терпеливо ждал, когда она вернется к нему обратно, внимая тишине безлюдной темной комнаты с открытым окном, а после, когда уже подумал, что, может быть, стоит перезвонить ей, вдруг внезапно услышал далекий громкий крик Марты.
Мужчина сразу как-то решил для себя, что с дочерью теперь на самом деле произошло что-то плохое. Он открыл задвижку и спешно вышел в комнату, натолкнувшись на брата, который уже собирался уезжать, поняв, что с племянницей все хорошо.
– Артем, – обратился отец Марты к брату, а тот с немалым удивлением понял, что руки у Кости трясутся.
«Неужели до сих пор из-за морга переживает? – промелькнуло у полицейского в голове. – Может, ему водки налить грамм двести?».
– Эй, ты чего, парень?
– Артем, я разговаривал с ней, а она отошла, а потом закричала! И вот там теперь тишина, – торопливо и невнятно, глотая окончания слов, принялся объяснять Константин и сунул ничего не понимающему родственнику мобильник Эльвиры, по которому еще совсем недавно, минуту назад, разговаривал с дочкой. И еще раз попытался объяснить ситуацию брату. Тот вроде бы его понял.
