Обсуждая с матерью «своего» Генри, Лиза поднялась домой и буквально упала на диван. Все же прогулка по выставке ее изрядно измотала физически и морально. Пообещав матери заехать на днях в гости, девушка отбросила мобильник в сторону и тупо уставилась в белоснежный потолок, по периметру которого красовались точечные светильники. Потом кое-как встала и пошла в ванную, на ходу стягивая сарафан. Ей хотелось забраться под прохладный душ, чтобы смыть с себя пыль и жар города.
А заодно немного успокоиться после поцелуев Генри.
Впрочем, ей этого сделать не удалось, и, стоя под прохладными струями воды, которые бережно ласкали кожу, девушка только и думала, что о своем мужчине. О том, какие у него губы, руки, как манящ его голос, бережны прикосновения…
Она бы с удовольствием пригласила Генри на кофе, но ведь он наверняка воспримет это неправильно – он ведь такой приличный.
«Приличный и горячий», – мрачно подумала Елизавета, в который раз вспоминая их первый неожиданный и волшебный поцелуй в машине. Она бы многое отдала за его продолжение прямо сейчас, тут, в тесной душевой кабине.
Лизка закусила губу, прижавшись влажной спиной к запотевшему стеклу. Одна рука ее словно сама по себе скользнула по шее к груди, на которой кольцами лежали мокрые темные пряди. Ладонь второй же, проведя по плоскому животу, опустилась ниже.
Девушка, запрокинув голову и касаясь макушкой стекла, едва слышно простонала, в красках представляя, что это Генри ее ласкает и это его нежные руки касаются ее кожи.
Правда, сладким грезам быстро пришел конец – по каким-то неведомым, но постоянным причинам вода из душа вдруг пошла совершенно холодная и льдом обожгла разгоряченную бронзовую кожу. Девушка дернулась, моментально выключила ее и проорала ругательства, в равной степени адресованные коммунальщикам и соседям.
Освежившись, Лизка, наплевав на приличия и одежду, прямо из ванной комнаты направилась к холодильнику. Увы, оказалось, что она забыла заглянуть в магазин и купить мороженого и холодных напитков. Пришлось набирать воды из фильтра и кидать в нее кубики льда. Их в морозилке всегда было навалом.
«А Генри, видимо, еще хуже переносит жару», – подумалось ей мельком, когда она блаженно лежала поперек широкой кровати и не спеша пролистывала новости в планшете. Ее новый мужчина за весь день ни разу не прикоснулся к еде, зато постоянно пил буквально ледяную воду.
«Хоть что-то у них с Алексой общее», – подумала девушка, вспомнив, что подруга тоже потребляет холодную воду в невероятных количествах. И уверяет, что таким образом меньше ест и не поправляется. Хотя, по мнению Лизки, рыжей не нужны были никакие диеты.
В новостях девушка наткнулась на свадебное фото одноклассницы, недавно вышедшей замуж. Разглядывая счастливую невесту в белоснежном наряде, Лиза только вздохнула и написала ничего не значащее поздравление под снимком. Ей тоже хотелось замуж – не так, как тогда, на полгода, а надолго, и чтобы рядом был настоящий мужчина, а не мажор с завышенным самомнением. Такой мужчина, как Генри, например.
«Мама права, мне надо узнать о нем больше, – подумала она со вздохом. – Мы уже две недели знакомы, а я только в курсе его имени, примерной работы и того, что он невероятно умный. М-да, маловато будет. Надо будет развести его на откровенный разговор. Вдруг окажется, что вся его крутизна – это так, пшик один». Лизка подняла взгляд от планшета и уставилась в окно, за которым вечернее солнце старательно окрашивало небо в золотисто-розовые оттенки. Не надо «пшик», Генри ей слишком сильно понравился.
Девушка чуть улыбнулась, вспомнив их знакомство. В тот вечер она с двумя приятельницами сидела в недавно открывшемся модном ресторане с видом на речную гладь. Генри подошел к их столику и пригласил Лизавету на танец, ввергнув всех троих в немой восторг своими манерами и внешностью. Шатенка же, приняв приглашение, с трудом удержалась, чтобы не показать язык своим «заклятым» подругам.
После танца, галантно поцеловав Лизавете руку, Генри отвел ее обратно к столику, по пути узнав номер мобильного девушки. Очарованная пристальным восхищенным взглядом зеленых глаз мужчины, шатенка покорно продиктовала цифры. И, лишь вернувшись домой, досадливо подумала, что надо было «поиграть» с новым поклонником, а не сдавать так быстро позиций.
С тех пор он завладел ее сердцем полностью и безраздельно.
Остаток вечера прошел мирно. Лиза попыталась дозвониться до Алексы, к которой у нее было множество претензий, но у той телефон оказался временно недоступен. Девушка поговорила по телефону с другой приятельницей, обсудила с ней последние стильные вечеринки города, посидела в Интернете и через два часа поняла, что ей ужасно скучно. Ехать в ночной клуб было лень, звать кого-то в гости не хотелось, а сидеть одной становилось тоскливо. Зараза Алекса шлялась где-то и продолжала быть вне зоны доступа.
Лизавете хотелось увидеть Генри, услышать его приятный голос и снова потерять голову. Но звонить первой она считала не комильфо.
«Хотя мы же как-то спешно сегодня расстались из-за маминого звонка. – Девушка лежала на кровати, задрав ноги к потолку и болтая ими. – Значит, есть повод просто написать сообщение. Это же не звонок, в конце концов. Или все-таки я не должна писать первой?»
Давно, с нежного юного возраста, Лизавета так не мучилась – писать или не писать сообщение мужчине, а когда решилась, то долго думала, что именно написать. «Привет, как дела?» – попахивало пошлой банальностью. «Я скучаю по тебе» – ванилью. «Спасибо за то, что делаешь меня счастливой» – глупостью.
Засмотревшись в окно, Лиза вдруг поняла, как выкрутиться, и спешно стала набирать сообщение.
«Ты видел, какие сегодня яркие звезды?»
За те пять минут, пока она ждала ответа, Лиза успела погрызть уголок подушки, постучать себя по лбу и мысленно надавать себе же затрещин. Стоило телефону пискнуть, как девушка налетела на него коршуном.
Казалось, даже сообщение передает невероятное обаяние Генри.
«Да, Елизавета, они очень яркие. Наверное, я сейчас должен написать, что ты их затмеваешь, но это слишком банально. Зато с уверенностью могу сказать, что хоть ими и можно любоваться, зато ты гораздо притягательнее лично для меня. Почему ты не спишь?»
Лиза в восторге рухнула на кровать и принялась болтать ногами в воздухе, увлеченно набирая ответ.
«Я ночная кошка, которая гуляет сама по себе», – стала кокетничать она.
А потом вдруг ее пальцы взяли и написали сами собой второе сообщение, без доли жеманства:
«Просто я думаю о тебе и не хочу спать».
И это было правдой. Генри занимал слишком много ее мыслей.
Тот, кто переписывался с ней, сидя в темноте, чуть улыбнулся и проговорил негромко и задумчиво:
– Как мило и даже чуть наивно. Хорошая девочка.
В низком голосе слышалось одобрение.
«Получается, я результат твоей бессонницы, Елизавета, – отвечал он ей. – Что будем делать? Это надо лечить».
