— Иду! — в коридоре послышалось торопливое шарканье шагов.
Женщина возникла на пороге, вытирая фартуком руки.
— Что случилось?
— Идёмте! — резко бросил Николас. — Я должен вам кое-что показать. Он подвёл её к картине с обнажённой девушкой. — Вот!
— Что это?
— Та самая картина, которую я нашёл возле деревьев две недели назад. Думаю, после того, что мы пережили вчера, нет смысла от вас что-либо скрывать.
— Это и есть Дженни?
— Да.
По лицу Милли пробежала волна удивления. Николас тихонько прыснул — он явно не ожидал, что картина вызовет у домработницы такую реакцию.
— Это точно Дженни? — спросила Милли, шумно выпустив воздух.
— Точнее не бывает, — кивнул Николас. — А что вас так удивляет?
— Нет, — Милли покраснела и опустила глаза. — Меня ничего не удивляет…
— Вы что, раньше встречались?
— Нет. С миссис Дженни я была незнакома. Просто…
— Что «просто»?
— Просто она напоминает мне одного человека. Правда, весьма отдалённо…
— И что это за человек?
— Одна моя давняя знакомая. В молодости она была очень на Неё похожа.
Милли кивнула на портрет.
— Понятно, — Николас уселся в кресло, достал сигарету и закурил.
— Вы говорили, что картина относительно «свежая», — Милли наклонилась, рассматривая портрет. — А раньше у вас ничего подобного не было?
— Я же уже рассказывал, что при мне Дженни ничего никому не заказывала.
— А знакомые художники у Неё были?
— Был один. Он, кстати, писал наш совместный портрет.
— И хорошо написал?
— Почти что фотография.
— А куда он подевался?
— В смысле?
— Ну, я имею в виду, в доме я его никогда не видела…
— И не могли увидеть, — Николас прищурился и внимательно посмотрел на домработницу. — Он находится в другом доме. В Кембертауне.
— А кто там сейчас живёт?
— Вы этих людей все равно не знаете. После того, как Дженни не стало, я решил сдать его внаём своим знакомым.
— И в каком районе находится ваш дом?
— На улице Звезды.
— О-о! — Милли прищёлкнула языком. — Я слышала, это элитный район! Там жилье, верно, жутко дорогое?
— Недешёвое, — усмехнулся Николас.
— Тогда я совсем ничего не понимаю, — домработница развела руками. — Вы променяли хороший, добротный дом в престижном районе на эту глушь? Здесь даже выйти некуда…
— А я никуда не хожу, — Николас иронично улыбнулся. — И потом, по-моему, я уже говорил, что не мог там оставаться. Слишком многое в том доме напоминало мне о Ней. Для меня это было очень тяжело.
— Ясно, — понимающе кивнула Милли. — Слушайте, мистер Николас… — она округлила глаза. — А, если хотя бы… хотя бы на минутку… допустить… что тот, ваш семейный портрет разделился? На две половинки? И одна половинка вас нашла….
— Милли, — брезгливо поморщился Николас. — Сколько раз я просил вас, чтобы вы ни мне, ни себе не забивали голову подобной чепухой? Ну, вы хоть сами понимаете, что говорите? Как это портрет может разделиться?
— А вот так! — домработница испуганно перекрестилась. — Сейчас, когда творится такая чертовщина, можно поверить во что угодно… В доме по ночам бродит призрак, а в ненастную погоду, в тумане под окнами появляются души умерших моряков…
— Это к делу не относится, — Николас сладко потянулся, — и, вообще, давайте сменим тему. Портрет сам по себе разделиться не может…
— Все равно надо выяснить, — не отставала Милли. — Что случилось с тем портретом? Вы с людьми, которые теперь там живут, связывались?
— Связывался, — Николас потушил сигарету. — Когда ездил к Дженни на могилу, заезжал и к ним.
— И что они говорят?
— Ничего. Они про портрет не знают. После смерти жены я снял его и убрал в кладовую. Как раз перед их приездом.
— Ну, а сами вы могли посмотреть, на месте портрет или нет?
— Мог, — Николас поднялся с кресла и подошёл к окну.
— И что?
— Посмотрел.
— На месте?
— Да.
В кабинете воцарилась тишина. Николас засунул руки в карманы брюк и стал рассматривать что-то за окном. Позади слышалось нервное сопение — Милли переваривала полученную информацию. Николас ухмыльнулся.
— Значит, портрет, который находится здесь, единственный? — домработница, наконец, обрела дар речи.
— Да, — Николас быстро обернулся. — Единственный, в своём роде. Причём, выполненный довольно забавно.
— В каком смысле?
— Когда наступает вечер, и садится солнце, девушка, нарисованная на нем, исчезает.
— Зачем? — вопрос Милли прозвучал самым бестолковым образом.
— Затем, чтоб ожить и появиться здесь. Именно она ко мне и приходила. В точно таком же голубом газовом шарфике…
— Значит… — Милли вытянула указательный палец по направлению к портрету, — значит… это и есть тот самый призрак?
Николас кивнул.
— А как это происходит?
— Что?
— Ну… это самое… исчезновение…
— Это… Очень просто. Когда зайдёт солнце, нужно подождать всего несколько минут. Девушка начинает постепенно исчезать. Такое впечатление, что тает на глазах…
— Уходящая ночью, — задумчиво произнесла Милли.
— Что?
— Это я так… Читала недавно книгу с подобным названием. Один молодой человек женился, а потом обнаружил, что его жена раз в месяц ночью куда-то пропадает. Ну, и решил за ней проследить. И что бы вы думали?
Стараясь сдержать улыбку, Николас дёрнул подбородком вверх.
— Она оказалась ведьмой! И каждый месяц летала на свой дурацкий шабаш. Представляете?
Он кивнул.
— Похоже, наша девушка с картины — такая же, — домработница тяжело вздохнула. — Только уходит она каждую ночь…
— Чтобы устроить шабаш в нашем доме! — подхватил Николас.
— Откровенно говоря, — призналась Милли, — когда в первый раз вы рассказали мне о призраке, я не слишком поверила. И Распятие предложила чисто из вежливости.
— А теперь?
— А теперь, после появления этого ужасного привидения в тумане, — она опять вздохнула, — я готова уверовать во что угодно. Как вы думаете, это на самом деле была одна из душ умерших моряков?
— Не знаю, — Николас выразительно посмотрел на Милли. — Не знаю, кто это был.
