Меня вновь поразила простота и искренность её вопроса. Он был задан так легко и непринуждённо, словно мы были знакомы не какие-то полчаса, а долгие годы. И в течение всех этих лет она беспрестанно заботилась обо мне.
— Духи, — еле слышно прошептал я. — Ваши духи… Как они называются?
— Бертюжар.
В моей голове тут же вспыхнуло табло поиска, стараясь найти в памяти подобное название.
В духах я разбирался неплохо. Я любил покупать их для Дженни и делал это довольно часто — то, что раз в два месяца, это уж точно. Я знал все Её любимые сорта, иногда менял их, подбирая подобные по запаху, но несущие в себе оттенок новизны. Помню, один раз мне даже удалось найти духи, названные Её именем…
Название «Бертюжар» не говорило мне ровным счётом ничего. И только сейчас я вспомнил, что уже потом, после нашей встречи, Дженни перестала пользоваться этими духами. Я как-то спросил Её, как они называются, но Она ловко перевела разговор на другую тему.
И вот снова этот чудесный, дивный аромат. Запах, который вызывал ассоциации с молодостью и уносил меня в то далёкое, как казалось, беспечное время, когда я впервые встретил настоящую любовь. Не сказать, чтобы в жизни я был обделён женским вниманием, но так, как я полюбил Дженни, я никогда и никого не любил…
Дежавю.
Сейчас я почувствовал, что опять влюбляюсь. Может быть, это происходило потому, что она безумно походила на ту, страстно любимую мною Дженни? Или потому что она была немного другой Дженни, ещё юной, не обременённой двенадцать годами совместной жизни? Не знаю. Я ничего не мог с собой поделать…
Так, или иначе, я знал, что не должен увлекаться совсем молоденькой девушкой, к тому же, с детскими взглядами на жизнь. Но просто развернуться и уйти я тоже не мог. Необходимо было продолжать разговор, общаться на любую, пусть самую бестолковую тему, лишь бы не поддаваться нахлынувшим эмоциям.
— А где вы покупали эти духи? — спросил я.
— В Кембербридже, — Джина поискала глазами что-то в небе и вдруг воскликнула: — Ой, смотрите! Вон та туча напоминает свинюшечью голову! Правда, смешно?
Но мне было ни до смеха, ни до тучи. Щепетильный мозг, привыкший за долгие годы анализировать каждое слово собеседника, опять включил поиск, чтобы спроецировать на экран сознания подобное название. Но… изображение так и не появилось.
— Кембербридж… — тупо повторил я. — А где это?
И улыбнулся самой, что ни на есть дурацкой улыбкой.
Лицо Джины приняло растерянное выражение.
— Как? — прошептала она, и глаза её сделались большими и круглыми. — Вы не знаете, где находится Кембербридж? Так это же всего в десяти милях отсюда, — она неопределённо махнула рукой в сторону холмов. — Мы с папой почти каждый день ездим туда за покупками.
В десяти милях от нас находится Кемберлист…
Я ощутил, что мне становится душно и жалобно пролепетал:
— А вы где живёте?
— А я живу вон за этой рощей, — она снова махнула рукой в сторону скопления кривых деревьев. — Почти сразу за ней небольшая лощина и такой ма-а-а-ленький, но довольно густой перелесок. За ним отец и решил выстроить особняк.
Я почувствовал, что начинаю терять равновесие. Поскольку я провёл здесь все детство, я прекрасно знал каждый уголок этой местности. Спора нет — за рощей действительно находилась небольшая низменность, окаймлённая маленьким перелеском. Единственное, что никакого дома там…
— Но… — покраснев, как варёный рак, выдавил я. — Но…
— Вы, наверное, хотите сказать, что никакого дома там нет? — лучезарно улыбнулась Джина. — Всё правильно. Его СЕЙЧАС там нет. Он появится гораздо позже.
Я понял, что сейчас упаду, у меня даже появилось ощущение, что земное притяжение увеличилось в несколько раз.
— А откуда… Откуда вы все это знаете?
— Дело в том, что я не живу в этом времени, мистер Николас, — девушка хитро подмигнула мне правым глазом. — И оказалась здесь совершенно случайно. Точнее, благодаря случайному стечению обстоятельств. Мой отец занимается разработкой экспериментов по перемещению во времени. Благодаря долгим поискам и усилиям, ему удалось понять принцип временных полос, научиться разделять их, перемешивать, словно карты в колоде, накладывать одну на другую… Правда, сначала все это существовало только в теории, в его записях и дневниках, испещрённых бесчисленными формулами. Я в этом решительно ничего не понимала…
И она вновь тряхнула головой, отчего густой туман её волос заколыхался и начал растекаться по плечам. А я после этого монолога почувствовал лишь изумление. Передо мной был уже не ребёнок, а неожиданно повзрослевший человек. Даже взгляд у неё изменился.
— В общем, моему отцу была нужна практика. То есть человек, который согласился бы добровольно участвовать в экспериментах. Но, увы, добровольцев не нашлось. Никто не хотел рисковать…
Я стоял и не верил своим ушам. На дворе — двадцать первый век, все эти путешествия во времени остались лишь в сценариях кинофильмов, да на страницах фантастических романов. А здесь, передо мной стоит юное прелестное создание и совершенно серьёзно рассказывает абсолютно немыслимые вещи…
— Вы не подумайте, мистер Николас, что мой отец заставил меня это сделать, — продолжала Джина. — На подобное он никогда бы не пошёл. Я и сама о таком не думала, буквально до последнего времени. Но…не так давно мне приснился сон. Будто я иду по какому-то тёмному, мрачному лесу и внимательно оглядываюсь по сторонам. Не знаю почему, но у меня такое ощущение, что за каждым деревом кто-то должен стоять, хотя там… никого… нет… Но чей-то голос упорно повторяет мне, что этот НЕКТО, рано или поздно, всё равно окажется там…
Потом я дико устаю, и ноги совершенно не слушаются. Я решаю, что дальше не пойду. Тогда голос начинает уговаривать меня и шепчет, что я обязана завершить своё необычное путешествие. Если я это сделаю, то встречу настоящую любовь… Понимаете, мистер Николас, именно этими словами он меня по-настоящему и заинтриговал. Я ведь в жизни ещё никогда никого не любила… А так хотелось…
Джина мечтательно вздохнула. Я чувствовал себя самым сумасшедшим человеком на планете.
— В общем, я встала и пошла дальше. Совсем стемнело, и я брела на ощупь, боясь ненароком запнуться и упасть или наткнуться на какую-нибудь ветку. Но, к счастью, ничего такого не произошло. И вдруг впереди я увидела слабый красноватый свет. Я сразу же поняла — в лесу кто-то разжёг костёр! И ноги сами понесли меня к этому случайно появившемуся ориентиру.
У костра сидел человек. Мужчина. Я присела рядом на брёвнышко, и мы долго смотрели на оранжево-синее пламя. Я молчала, и он молчал, и я чувствовала, что от этого нам настолько хорошо, что не нужно никаких слов. Мне не хотелось поворачивать голову, чтобы увидеть его лицо. Я знала, что это хороший, умный, добрый человек. Человек, с которым я смогу быть рядом всю жизнь.
