– Никогда не поверю, что ты впервые ешь рёд-грёз-мез-флёзе. Это же национальное датское блюдо.
Попробовав, она кивнула.
– Ну да, теперь я его узнала. Но у нас его никогда не подают в такой посуде. Обычно в глубоких горшках.
Френсис подтверждающе кивнул головой.
– Ты права. Но это английский ресторан и готовит он рёд-грёз-мез-флёзе на английский манер.
Они молча доели все, что было подано, и Френсис удовлетворенно предложил:
– Не хочешь потанцевать?
Джейн считала, что безопаснее танцевать, чем разговаривать, и кивнула. Они вышли на паркетный танцпол, и Френсис, крепко прижав ее к себе, закружил в вальсе. Вспомнив, как она на рождественском балу мечтала танцевать с ним вальс, Джейн радостно заулыбалась. Вот и еще одна ее мечта сбылась. Если бы так легко сбылись и все остальные!
Они легко кружились по паркету, нежно улыбаясь друг другу, когда мимо них пронеслась еще одна пара. Партнерша, проплывая мимо, взглянула на Джейн таким мрачным, почти ненавидящим взглядом, что та вздрогнула. Хорошего настроения как ни бывало. Нутром чуя в этой красивой и надменной даме настоящую соперницу, Джейн похолодела. Даже в студийном платье и красивой прическе она не могла соперничать с этой породистой леди.
Глава четвертая
Ормонд тоже заметил элегантную пару и учтиво поклонился, но при этом неприязненно поджал кончики губ. Повернув Джейн так, чтобы закрыть ее своими плечами от их взглядов, пояснил:
– Это мои родственники со стороны матери. Брат и сестра Джеймс. Думаю, тебе придется с ними познакомиться. Будет неприлично, если мы не перекинемся с ними парой фраз.
И в самом деле, только замолчал небольшой слаженный оркестрик, как Джеймсы оказались возле них. Обняв Джейн за талию крепкой рукой, отчего она почувствовала себя защищенной, Френсис поклонился и представил ее:
– Джейн Сандерсон, моя подруга. А это Лили и Эдвиг Джеймсы, двоюродные кузены моей матери.
Джейн боялась, что известная фамилия вызовет страшные для нее вопросы, но брата с сестрой интересовало вовсе не это. Пренебрежительно фыркнув, Лили брезгливо сморщила нос, будто по меньшей мере увидела дохлую крысу.
– Очередная подруга? И которая по счету?
Джейн замерла, не зная, как поступить, и тут Ормонд доказал, что он вовсе не сахарный мальчик, как видимо, считала эта дурно воспитанная дамочка.
– Ты что, знаешь столько моих подруг, что считаешь возможным хамить мне и Джейн? А не забылась ли ты, моя милая?
Это было сказано таким угрожающим тоном, что даже у Джейн по коже побежали мурашки. Эдвиг, смекнув, что кузен и впрямь рассержен, примирительно сказал:
– Брось, Френсис, ты же понимаешь, что Лили просто ревнует! – И склонился перед Джейн в извиняющемся поклоне. – Простите ее, мисс Сандерсон! Порой она сама не понимает, что творит! – И, твердо взяв сестру под руку, повел ее прочь.
Лили возмутилась, бросая на Джейн презрительные взгляды и что-то с надменным видом говоря брату.
Поморщившись, Ормонд признал:
– Лили порой бывает невыносима. Мы росли вместе, и она почему-то решила, что имеет на меня какие-то права. Но это только плод ее больного воображения.
В его сердитом голосе слышались виноватые нотки, и Джейн решила, что здесь нечто большее, чем нежели просто совместное детство. Но спросила о другом:
– Они тебя уважают?
Ормонд с неохотой признал:
– Не столько уважают, сколько используют. У Джеймсов денег нет и работать они не хотят. По сути, живут за счет моих подачек. Хотя у их отца было приличное состояние. Но он, в отличие от моей матери, неудачно вложил деньги – и вот результат.
– А где он сейчас?
Скривившись, Френсис сделал неопределенный жест.
– Везде и нигде. Пока ему не нужно денег, он неуловим. Но стоит ему просадить последнее в очередной афере, он тут же объявляется. Или присылает очередную просьбу о помощи.
Джейн с сочувствием признала:
– Да, иметь таких родственников неприятно.
Ормонд впился тяжелым взглядом в ее лицо и спросил:
– А разве в вашей семье нет подобных типов?
Ничего подобного Джейн и представить не могла. Да и что у них можно было выпрашивать, поэтому, не подумав, заявила:
– Нет, конечно, нет. – И лишь потом сообразила, что в семье датских Сандерсонов вполне возможно, и есть какая-нибудь паршивая овца. И поспешно поправилась: – То есть я об этом ничего не знаю. Родители не посвящают нас в такие дела. – И поспешно, чтобы ему не пришло в голову расспросить ее о присвоенной семье, заметила: – Смотри, нам, кажется, принесли очередную перемену.
На столе и впрямь стояли новые тарелки с едой, и Френсис, с чуть уловимой насмешливостью кивнув головой, повел ее обратно. От уверенности, что все ее наивные хитрости он видит насквозь, Джейн конфузливо зарумянилась, но продолжала упрямо улыбаться, делая вид, что все в порядке.
Принесенное блюдо со сложным французским названием было очень вкусным, но расстроенная Джейн только попробовала его и отставила в сторону.
– Что, не понравилось? – Ормонд досадливо поморщился. – Тебе нужно было заказывать самой.
Она поспешила виновато оправдаться:
– Что ты, очень нравится. Просто я никогда столько не ем. Я и без того уже вздохнуть не могу.
Френсис не заметил, чтобы Джейн ела уж очень много, у него на этот счет было совершенно другое мнение, но спорить не стал. У него и самого после встречи с Лили пропал аппетит.
– Потанцуем?
Чувствуя, что он просто выполняет долг вежливости, Джейн отказалась.
– Что ж, тогда домой?
Это было самым приятным из всех возможных предложений, и она охотно согласилась.
Проходя по залу, она вновь увидела неприязненно глядящую на нее мисс Джеймс. Поежившись под этим злым взглядом, Джейн поторопилась выйти из зала. Все заметивший Френсис молча посадил ее в ожидающий их лимузин.
В особняке Джейн сразу отправилась к себе, а Ормонд нехотя предупредил:
– Не жди меня сегодня, дорогая. У меня много дел.
У Джейн от огорчения сошел румянец со щек. Переодевшись и аккуратно упаковав платье, чтобы при первом же удобном случае передать его Джонни, прошла в свой кабинет, вынула ноутбук и принялась заниматься. Сосредоточившись, уже почти закончила тему, когда к ней заглянул удивленный Френсис.
– Я-то боялся тебя разбудить, а ты еще и не ложилась! Давай пошли в постель, зубрилка!
– Ты же не хотел приходить ко мне сегодня, Френсис! Тебе же некогда!
Он признался со сконфуженным смешком:
– Да просто ничего другого в голову не лезет. Одна только мысль о том, что ты рядом, такая сладкая и теплая, как свежая французская булочка, не дает ничего делать.
