– Попробуешь кричать – будет больнее. На английском понимаешь?
– Кто ты? – Глаза девицы были полны слез.
– Вопросы тут задаю я. Твое имя Кайла Мари?
…
– Я спрашиваю, твое имя Кайла Мари?
– Да…
– Ты проститутка?
– Нет! С чего ты…
– Что это такое? – посветил он на книгу.
…
– Я спрашиваю, что это за книга?
– Это книга, изданная исламским благотворительным фондом.
– Ты что, правоверная?
Ответить Кайла не успела – тип достал откуда-то пакет и ловко накинул ей на голову…
К пытке удушением она не была готова. Вселенные рождались и умирали перед ее глазами, и вместе с ними – умирала она. Легкие жгло огнем, ее выворачивало наизнанку…
– Ты правоверная?
Луч фонаря смотрел ей прямо в лицо, выжигая глаза.
– Смотри сюда!
…
– Хочешь, я эту штуку в тебя засуну, она у тебя из горла выйдет!? Ты правоверная?!
Когда этот тип снова надел ей на голову пакет – ее вырвало…
Пьяные крики вдруг привлекли внимание Арама, он нахмурился. Что за черт…
Два человека, обнявшись и пошатываясь, шли по краю дороги. Один орал во всю глотку гимн Украины…
А это еще что?..
Фургон преградил путь гулякам, они наткнулись на него и остановились. Потом один из них размахнулся и с хохотом грохнул с размаху о кузов фургона пустую бутылку. Второй дико заржал.
Этого Арам вытерпеть уже не мог, он выскочил из фургона, срывая на ходу маску:
– Ты что делаешь, брат, э!
– О! Москаль!
За москаля кудрявого, с черными, как маслины, глазами армянина принять было сложно, но ночью, да еще спьяну…
– Это не москаль! Это хач!
– Проваливай отсюда! – толкнул Арам одного, кто стоял ближе. – Убирайтесь!
– Чо? Да пошел ты!
– Твою мать!.. – добавил второй.
Арам моментально принял боксерскую стойку и нанес удар – но удар ушел в пустоту. А потом мир перевернулся, и асфальт ударил его в лицо с такой силой, что он на несколько секунд потерял сознание. Когда же пришел в себя, понял, что лежит, что колено упирается ему в спину, а к уху – приставлен пистолет. И еще он понял, что от этих пьяниц пахло не перегаром, а водкой. А он не заметил.
– Будешь тихо, – не убьем, – сказал кто-то по-русски. – Если понял, дерни один раз рукой.
Арам дернул.
– В машине есть еще кто-то?
Он снова дернул рукой…
Ночь я провел бессонную…
Дело в том, что я установил еще одну видеокамеру, направленную на стоянку рядом с отелем, где я поставил свою машину. Сделать это никаких проблем не составляло, потому что в отеле был бесплатный вай-фай, информация передавалась на мой ноутбук. Я спал урывками, время от времени просыпаясь и прокручивая запись. Так как свет на стоянке не гасили, я увидел, как появилась девица и, похоже, поставила на мою машину «жучок». А вот водителя фургона не было.
Итак, я привлек чье-то внимание.
Поскольку между нами не было автомобильного стекла, мне удалось рассмотреть девицу. Выглядела она как типичный продукт западной культуры, единственная уступка местным обычаям – это платок на голове. Судя по походке, она больше привыкла к мини-юбке, чем к парандже. После того как девица поставила «жучок», она достала телефон и проверила, как идет сигнал.
И почему-то мне показалось, что она не профессионал.
Тогда кто она такая?
Исламские фундаменталисты почти не используют женщин. Женщины в исламе – существа второго сорта, у них нет почти никаких прав – но и спроса с них тоже мало.
Но сейчас на Ближнем Востоке появилось достаточно женщин-мусульманок, выросших на Западе, и потому, наверное, есть и джихадистки-женщины. Наверняка есть такие экстремистки, только и выжидающие момент для удара.
Раздался звонок, и я взял трубку:
– Алло!
– Взяли, чисто, – доложил Трактор.
– Обоих?
– Точно.
– Везите их за город. Только осторожно, не нарвитесь. Я сейчас подъеду…
Сайл был крайней точкой автострады, проложенной параллельно Черноморскому побережью Турции, дальше дорога уходила на Стамбул. Места очень красивые и не очень многолюдные. Особенно по утрам.
Когда я подъехал, Трактор и Шпиц меня уже ждали. И тот самый фургон с рекламой – как оказалось, это была реклама цветочной лавки.
– Как жизнь? – спросил я.
– Все зае… – ответил Трактор и показал мне автоматический карабин.
– Где взял?
– В машине.
Я надел перчатки, посмотрел на маркировку, отстегнул магазин. Так и есть – гладкое. Ствол кустарно укорочен почти под самое цевье, накручен самодельный, со следами обработки, глушитель. Похоже, что тот, кто это делал, понимал, что делает: оружие явно свое, собственное, не купленное на один раз.
– Обоих взяли?
– Да… только…
– Что – только?
– Та баба. Она у него в фургоне была, «по душам» разговаривали. – И Трактор обхватил свою шею руками.
Конкуренты, ясно…
– Маски надеть, – негромко сказал я, – мы – русская мафия.
Трактор и Шпиц, натянув маски, подошли к фургону и вытащили наружу этого типа. Я присмотрелся… рост за метр восемьдесят, волосатый, кудрявый. По-моему, не турок и на вид – не больше тридцати.
Ну что ж, начинаем работать…
Граф Толстой, возглавлявший тайный отдел Собственной Его Императорского Величества канцелярии, рекомендовал начинать допрос с неожиданного удара тростью по лицу, приводящего допрашиваемого «в изумление». У меня трости не было, поэтому я разбежался, насколько хватило места, и ударил этого кудрявого ногой в лицо. Не так сильно, чтобы зубы выбить, а чтобы почувствовал, что это такое. На Востоке терпят боль, но не терпят унижение. А получить ногой в лицо – унизительно…
Я дал знак, чтобы Трактор и Шпиц подняли допрашиваемого повыше, и пнул его еще и в пах. Тот скривился от боли.
– Русский понимаешь? – спросил я. – А английский?
Парень молчал – хотя и понимал, что расклады его очень плохие…
– Ты меня знаешь? Кто меня заказал?
…
– Кто меня заказал? Мне на тебя по фигу, назови заказчика, и ты не при делах, я буду с ним разбираться. Кто заказчик?
Молчание. Я взял карабин, выстрелил под ноги, оружие сработало четко, глушитель тоже отработал хорошо – звук будто коробка с книгами с полки на пол упала.
