– Аллах!
Мир вдруг стал ослепительно ярким – и в ту же секунду перестал существовать.
Али не успел схватиться за свой «калашников» – длинная очередь от двери буквально изрикошетила его, и он, упав на переборку, мгновенно умер.
Три человека один за другим зашли в рубку, переступив через труп Абу Зубейды. Один из них целился в капитана, второй – в убитого Али, но, поняв, что тот окончательно и бесповоротно мертв, он опустил автомат.
– Как твое имя? – спросил по-английски первый, обращаясь к капитану.
– Селим.
Селиму было пятьдесят два года, он уже смирился с тем, что умрет, и решил принять смерть с достоинством.
– Сколько у тебя детей?
– Четверо, эфенди…
– Будешь делать, как мы скажем, и скоро их увидишь. Понял?
– Да, эфенди.
– В надстройке еще кто-то есть? Видел еще террористов?
– Нет, эфенди.
– Они устанавливали бомбу?
– Нет, эфенди, не видел.
– Хорошо. Какой сейчас ход?
– Средний, эфенди.
– Немного снизь.
– Хорошо, эфенди…
Спецназовец – Селим не видел его закрытого маской и дыхательным прибором лица, и от этого было еще страшнее, – сказал в пустоту, ни к кому конкретно не обращаясь:
– Цезарь, рубка под контролем. Минус два.
– Принято.
– Какой курс? – посмотрел на капитана человек в маске.
– На Севастополь…
Иса этим вечером чувствовал себя плохо. Его мутило…
Он не хотел признаться в этом братьям, потому что те подумали бы, что Иса боится, и подняли бы его на смех. И потому, когда пришло его время дежурить на грузовой палубе, он никому ничего не сказал о своем состоянии, просто взял бутылку воды и пошел вниз.
Грузовик был на месте. Все четыре заминированные машины – тоже. Паром пошатывало на волнах, отчего машины тоже шатались и угрожающе скрипели, казалось, они вот-вот сорвутся с креплений. Если это произойдет, тогда они все могут стать шахидами в одну секунду – десять тонн в тротиловом эквиваленте разнесут паром на мелкие клочки…
Вместе с Исой в этот день дежурил Ибрагим. У него была дурная привычка, которая проявилась еще в лагере под Мосулом, – он постоянно совал за губу табак. Исе эта привычка казалась отвратительной, как можно осквернять запретным рот, которым ты читаешь намаз? Но Ибрагим продолжал делать это, правда, иногда он совал не табак, а кат, йеменский легкий жевательный наркотик, который братья из Йемена распространили по всему Ближнему Востоку. Кат подавлял чувство голода и жажды, понижал усталость и порог болевой чувствительности, но при этом не превращал человека в животное, как анаша.
– Иса… – протянул ему Ибрагим щепоть ката.
– Нет, не буду… – покачал тот головой.
– Напрасно, дежурить еще долго.
– Все равно не буду, – упрямо повторил Иса, – это харам.
– Нет, брат, это не харам, – рассмеялся Ибрагим, – в Коране ничего не сказано про запрет жевать кат. Значит, это разрешено.
– Это как минимум макрух
[16]
, брат. Мы с тобой встали на джихад и в любой момент можем стать шахидами на пути Аллаха. Как ты предстанешь перед Аллахом, когда у тебя рот наполнен запретным? Не будешь же ты сплевывать перед Аллахом эту гадость…
– Наверное, я ее проглочу.
– Думаешь, Аллах не видит, что ты делаешь?
– Вай, брат, мы же под крышей, как Аллах увидит?
– Это заблуждение. Аллаху ведомо все, под крышей или нет.
И тут – погас свет.
– Брат, что происходит? – встревоженно проговорил Иса.
Но Ибрагим не отвечал.
– Брат, ты слышишь?
Иса начал шарить в кармане в поисках мобильника, и тут страшный удар в грудь отбросил его на рифленый пол грузового отсека парома. Последнее, что он слышал, – были осторожные, почти неслышные шаги…
Лазерный прицел уперся в грудь лежащего навзничь у машины, затем пошел выше. Пистолет-пулемет плюнул короткой очередью, и голова разлетелась вдребезги. Еще двое получили обещанное – стали шахидами на пути Аллаха, и теперь их ждал рай. Наверное…
– Двое на минус…
Боевые пловцы с острова Первомайский (бывшая в/ч А1594, ныне сто второй отряд специального назначения Черноморского флота Российской Федерации) выглядели устрашающе, ничуть не уступая разрекламированным американским «морским котикам». В качестве основного оружия – сильно переделанные пистолеты-пулеметы «Витязь», с заказными магазинами на сорок патронов, короткими титановыми глушителями, шведскими прицелами и лазерными целеуказателями, позволяющими подсвечивать цели в полной темноте. Гидрокостюмы, поверх них жилеты с положительной плавучестью, в некоторых местах усиленные кевларом.
– Движение у машин остановилось.
– Вижу фуру.
– Слева чисто.
– Справа чисто.
– На нижней палубе чисто…
Другие «морские котики» появлялись из темноты, подобно призракам.
– Грузовая палуба зачищена.
– Принято. – Командир группы, ничем не отличающийся от остальных, посмотрел на дайвинговые часы: – Леон, остаешься здесь. Остальные наверх, работаем жестко. При оказании сопротивления – цели уничтожить.
– Есть.
Командир включил рацию:
– Цезарь!
– На приеме!
– Нижняя наша. Гаси свет через одну минуту.
– Принял.
Больше всего террористов оказалось в районе фудкорта и дьюти-фри. На этом пароме, как и на всех других, продавали без пошлин спиртное, и часто правоверные мусульмане покупали билет на паром, только чтобы нажраться в хлам…
– Аллах акбар!!!
Взрыв. Хлопок… осколки… это особенно опасно, потому что осколки бьют в ноги и выводят бойца из строя.
Террористы устроили импровизированные баррикады и отчаянно отстреливались. Огневое преимущество было на их стороне – «Витязи» «не играют» против баррикад, бронежилетов, калибра 7,6239 и дозы анаши, делающей из человека терминатора на какое-то время.
Поняв, что с ходу препятствие не взять, «морские котики» перегруппировались и закрепились на входе на палубу. С лодок передали их главный калибр – два пулемета «6П69»
[17]
.
