– Еще мне Верка рассказывала, что в сортире здесь чище, чем в операционной, ей аппендицит недавно вырезали. Надо будет сходить посмотреть, да? И пописать можно заодно… А ты чего ничего не ешь? Бабки экономишь? Как Васька Огрызков… Тоже бабки экономил, в «Макдоналдс» хотел сходить… А потом на уроке в обморок – ба-бах!
– Я сыт, – объяснил Илья.
– Дома покушал?
– Да.
– А у тебя отец есть?
– Есть.
– И мать?
– И мама.
– И они вместе живут?
– Да.
– Бедненький, – ехидно посочувствовала девушка. – Накормили, значит, на дорожку. Ну хоть попей.
– Я пью только пепси-колу, а ее здесь нет, – очень серьезно объяснил Илья.
– Поэтому ты не любишь «Макдоналдс»? – догадалась девушка.
– Да.
Девушка тоже посерьезнела.
– Любишь пепси?
Илья кивнул.
– А я коку больше уважаю… Хотя пепси тоже люблю. И фанту… Но спрайт я ненавижу!
– Я пью пепси, – повторил свою позицию Илья. Такая определенность вызывала у девушки уважение.
– А что у тебя с рукой? – живо поинтересовалась она.
– Бандитская пуля, – ответил Илья, и девушка оценила шутку, засмеялась.
От гамбургеров остались одни бумажки, коктейльная трубочка издавала финальный хрип. Девушка громко вздохнула и еще раз посмотрела по сторонам:
– Классно здесь… Будь моя воля, я бы здесь жила… Моя родина – «Макдоналдс».
Илья усмехнулся:
– Чего же здесь хорошего?
– Чисто… Красиво… Вкуснятина прикольная… Никто не матерится, не блюет… Даже на улицу не хочется выходить. Как увидишь эти рожи! А я тут штуку баксов хотела заработать. Конкурс «Грудь России», слышал?
Илья кивнул.
– Ну хоть это слышал. Ну вот… Прихожу я туда, а они мне: «Это не патриотично, Печенкину это не понравится. Печенкин это не поймет!»
– Кто такой Печенкин? – перебил ее Илья.
– Наш главный богач. Бабка его народным кровососом называет. Она на заводе вахтерила, а Печенкин завод купил и всех стариков выгнал. Будь моя воля, я бы его собственными руками задушила. Знаю я, что ему нравится. Он нашу училку третий год трахает, а она в одной и той же юбке ходит и курит «Пегас»… Жа-адный! Все богатые – жадные, правда? А тебе мой пистолет понравился? Мне его один слесарь шестого разряда из газового переделал за две бутылки водки. А то лезут все… А я прихожу домой, а бабка говорит: «Эх, где бы мне пистолет достать?» Я чуть не упала, подумала – знает, а потом смотрю – нет… И говорю: «А зачем тебе пистолет?» Застрелиться, говорит… Они всем своим советом ветеранов застрелиться решили…
– Почему?
– Ну как почему? Они эту страну защищали, а чего они от нее хорошего видят? У бабки пенсия – на два бигмака, да и ту не платят. Чем так жить, лучше вообще не жить. Ну вот… Я говорю: «Ба, а какой вам нужен пистолет?» Типа прикалываюсь… А она: «ТТ зарегистрированный». Я говорю: «ТТ могу достать, только незарегистрированный», – прикалываюсь опять… А она: «Нет, только зарегистрированный». Я: «Незарегистрированный». Она: «Зарегистрированный»… Я: «Незаре-ре…» Тьфу ты! А она кружкой по башке меня ба-бах! Шишка до сих пор осталась, хочешь – потрогай. – Девушка перегнулась через стол, вытягивая шею, но Илья не стал дотрагиваться до ее головы, а спросил:
– Ты читала «Как закалялась сталь»?
Неожиданный вопрос не застал девушку врасплох. Она подняла обращенную к Илье ладонь и проговорила успокаивающе:
– Я книжек не читаю.
– Это хорошо, что ты книжек не читаешь. Но эту прочтешь.
Девушка громко засмеялась:
– Отгадай загадку! Слово из трех букв, в котором можно сделать три ошибки, а смысл все равно остается!
Илья задумался.
– Сдаешься? Сдавайся. Все равно не отгадаешь! Ишо! – выкрикнула девушка.
Илья не понимал, решительно не понимал.
– У вас там на луне все такие? Как до утки – на четвертые сутки? Или как до жирафы? – раздраженно спрашивала она.
– Еще? – догадался Илья.
Девушка согласилась, кивнула:
– Один коктейль и один бигмак! Нет, лучше два коктейля! И два бигмака…
Илья поднялся и направился к раздаче, но, проходя вдоль стеклянной стены, увидел внизу в сквере Седого. Старый чекист ходил, прихрамывая, кругами, глядя по сторонам потерянно и обреченно. Илья достал из кармана телефон и набрал номер. Седой торопливо приложил к уху свой мобильник.
– Это я, – заговорил Илья.
– Сынок! – обрадовался Седой и тут же пожаловался: – Что же ты делаешь, сынок?
Илья улыбнулся:
– Хорошо. Пока я не буду вас увольнять. Но предлагаю вам работать на меня. Детали обсудим позднее. А сейчас садитесь на скамейку и ждите. Я приду, и мы вернемся домой вместе. В противном случае я вернусь один и скажу маме, что вы меня потеряли и меня чуть не украли чеченцы.
Седой закружился на месте, завертел головой, пытаясь увидеть Илью, он даже посмотрел на небо.
– Садитесь! – строго приказал юноша, и старый чекист послушно опустился на стоящую рядом скамейку.
На подносе стояли не два, а три коктейля и лежали не два, а три бигмака. Девушка взглянула на Илью счастливо и благодарно.
– Ты не как Баран. Ты круче Барана, – решительно проговорила она.
– Знаешь, на кого похожа ты? – спросил Илья.
– Знаю! – кивнула девушка, впиваясь зубами в американский бутерброд. – На обезьяну. Мне это по сто раз в день говорят…
– Ты похожа на Анджелу Дэвис, – уверенно сказал Илья.
– Как-как?
– Анджела Дэвис.
– А кто это? Певица?
– Американская коммунистка.
Девушка улыбнулась:
– Надо бабке моей сказать, вот обрадуется. А мы куда пойдем: к тебе или ко мне?
– К тебе.
– А к тебе нельзя? Родители дома?
– Мама.
– Значит, ко мне. Только ключ у бабки надо забрать, а то она мне не доверяет.
3
На обитой оцинкованным железом выходящей прямо на улицу двери висели две таблички: первая – «ЖЭК», вторая – «СВВОВ». Илья подергал закрытую дверь и взглянул вопросительно на спутницу. Она махнула рукой:
– Да там они, я знаю! Только они не откроют, стучи не стучи. Секретничают…
Илья подошел к высоко расположенному окну, ухватился за карниз, подтянулся и, с трудом удерживаясь на узком приступке фундамента, приник к стеклу.
За длинным, накрытым кумачом столом плотно сидели седовласые, увешанные орденами и медалями ветераны.
