Все, что надо, я уже купила и несла в рюкзаке домой. И вдруг меня опять остановила вывеска на школьном здании. Я теперь на другой стороне, где школа. И стояла почти рядом с ней, Лёвиной школой! Меня удивило, что в ней почему-то шли занятия. Я думала, что у школьников всей России каникулы. Оказывается, нет. В этой школе учились. Потом узнаю – почему. Прозвенел звонок на перемену. Было понятно, что на перемену, потому что из здания послышался гул ребячьих голосов и, распахивая двери, на крыльцо стали выбегать ребята. У некоторых в руках лыжи. Уроки физкультуры на лыжах? А почему нет? Они и у нас были, и мы учились ходить на лыжах, и я это делаю вполне сносно. Ветер стих. А вчера бы всех лыжников унесло к Ледовитому океану. Сегодня тихо, можно кататься.
И мне страшно захотелось пройти по этажам, по которым ходил мой Лёвка. Подышать тем же воздухом, что он дышал, а потом ему похвастаться: «Знаешь, я была в твоей школе!»
Зайду! Что мне стоит! Лёва спит, а мне без него скучно в квартире.
Я и зашла. Ого, охранник попросил документы! Вот это да! У нас усатый дяденька на вахте всех пропускает, только у взрослых документы спрашивает. Да и то иногда, если кто-то ему не нравится.
У меня во внутреннем кармане куртки лежал паспорт. Как он там был с поезда вместе с билетами, так и остался.
Я показала его молодому лысеющему стражу, он улыбнулся и дурашливо скомандовал, выставив, как стрелку, руку:
– Пра-аходи!
Я прошла. Школа как школа. Длинные гулкие коридоры, цветы на подоконниках, много цветов. Компенсация за то, что деревьев на улицах нет? Пусть хоть в помещении дети на зелень любуются? Правильно школьная администрация решила.
10 «А» – Лёвка сказал? Я поднялась на третий этаж, где обычно старшеклассники учатся. Так и было. Десятые классы – на третьем.
Была перемена, и дверь в класс открыта. И мне вдруг захотелось сделать следующий шаг: похвастаться тем, что я Лёву знаю! Так и подмывало зайти в 10 «А» и закричать: «Народ! Привет вам всем от Льва Капитонова! Ура!»
А что? Зайду и скажу! А еще лучше – прикинусь-ка я новенькой! Это будет прикольно! Потом расскажу Лёве! Мы посмеемся вместе!
Я сняла куртку, бросила ее на подоконник рядом с цветущей геранью и зашла в класс. Конечно, страшновато было, но я это чувство преодолела. Иногда я умею заставлять себя что-нибудь преодолевать.
В классе сидели три парня, которые сразу уставились на меня. Это как водится, я же не человек-невидимка!
– Привет! – храбро поздоровалась я, остановившись у входа. И здороваться было страшно. Я по жизни не готовлюсь в артистки! Сердце бухало и стремилось в пятки. – Ребята, у вас есть свободное местечко?
– Привет, если не шутишь, – ответил парень с сережкой в ухе и поднялся, как будто я учитель, – а ты что, новенькая?
– Новенькая. Временно новенькая, – поспешно прибавила я.
«Новенькая»– это обман. «Временно новенькая» – тоже обман, но поменьше – рассуждала я.
– Как это временно? Временно только беременными бывают, – сказал другой парень, который стоял у окна.
– Ага. Вот и я что-то вроде…
– Вроде беременной? – спросил тот, что с сережкой, и заулыбался. В середине зубов у него была щербинка, и это делало его обаятельным.
– Га-га-а, – прогагакал парень на последней парте. Вроде бы просмеялся. Ну-ну, смейся, смейся, не жалко…
– А садись со мной! – сказал тот, что с сережкой и щербинкой. Он взял чей-то черный рюкзак и отнес его на последнюю парту, к «гусаку», видно там было свободное место. И даже разрешения у «гусака» не спросил! – Меня Валентин звать, – представился он, вернувшись на свое место. – А тебя случайно не Валентина?
– Да почти.
– Серьезно? А точнее?
– Виолетта.
– Ух, круто! У нас еще не было Виолетты.
Прозвенел звонок. В класс повалили школьники-северяне. Были они совсем такие же, как мы, хотя жили в абсолютно других условиях. Северяне, говорят, суровые люди, но ребята были вовсе даже не суровые! Девчонки хорошо одеты, в меру накрашены. Улыбаются, на меня косятся. Некоторые откровенно пялятся. Мне одна девушка сразу понравилась – с копной каштановых волос. На висках они были длиннее и чуть-чуть вились. Даже не вились, а аккуратненько изгибались – назад, к ушам, и сразу же вперед, на щеки. Интересно, это натуральный цвет волос или она красится? Глаза у нее большие. Зеленые и задумчивые. Красивая девушка! Не в нее ли Лёва был влюблен?
К нашей парте подошел парень. И у него были необычные глаза – они словно подведены сверху и снизу. Глаза как в рамочке из ресниц. Любая девчонка позавидовала бы такой подводке! Но он не накрашенный был, тушь ведь сразу видна. Так у него от природы.
– Что за дела? – Он уставился на меня, и я поняла, что это его рюкзак Валентин отнес за последнюю парту. – Эй, прекрасное создание, ты откуда?
– Ветром надуло! – сказали с последней парты.
– Вчерашним, что ли? Могло! – сказал тот, что с «подводкой».
Он стоял рядом с партой и пристально смотрел на меня.
«А ведь и правда, – подумала я. – Именно с помощью вчерашнего ветра меня сюда и занесло!» И спасибо тебе, человек, за «прекрасное создание»!
– Меня сюда вот он посадил, – я кивнула на Валентина, – сказал, тут свободно.
– Киса, твой рюкзак у Гусева, – сказал Валентин, – будь другом, посиди там.
Смех парня с последней парты «Га-га-а» и фамилия «Гусев» у меня сразу соединились в подходящее прозвище – Гусь.
– Свободно, как же, – проворчал парень с подводкой и направился к последней парте к своему рюкзачку. – Я тебя, Валька, тоже где-нибудь забодаю, – пробормотал он, обернувшись.
– Кис, рассчитаемся, да? – крикнул вслед Валентин.
– Рассчитаемся, рассчитаемся… – бормотал Киса, – мог бы спросить сначала для интереса.
Схватил рюкзак и повернул назад.
– Слышь, Вольгин, вали сам к камчадалу, а я на свое место сяду, с новенькой этой. Давай-давай!
Я вскочила и поспешно сказала:
– Да что вы, ребята, не спорьте, я тут у вас временно, сама посижу на последней парте.
И быстро двинулась назад.
Не хватало еще тут стать яблоком раздора!
Быстренько села на свободное место за последним столом, пока парни не разобрались, кто кого будет по морде бить.
Камчадал Гусев был лохматым парнишкой. Перед ним лежал учебник в яркой обложке с видом улыбающейся «Тойоты», радиатор которой был изображен в виде зубов.
– Ждал тебя очень сильно, – недовольно пробормотал он и одним движением крючковатого указательного пальца придвинул учебник к себе.
Вошла учительница в белом пушистом свитере и черной юбке-карандаше.
