Федька вышел с удивленной физиономией.
– Я ничего не делал! – сразу заявил он, как будто Таня стояла рядом не с восьмиклассницей, а с офицером полиции.
– Как это ничего не делал? – нарочито строго спросила я. И даже глаза сощурила, как сердитая училка. – А кто бэтмена повесил на стенку дома?
Федька в ужасе уставился на меня. Никак мальчик не думал, что вокруг шпионы!
– Какого бэтмена?
– Показать фотку?
Я открыла в телефоне галерею и показала вчерашние снимки.
– Это не бэтмен, а человек-паук! – Таракан посмотрел на меня с чувством превосходства. Непростительно не знать таких элементарных вещей, по авторитетному мнению шестиклассника!
– Ой, точно, паук, я перепутала. Ну а спайдермена зачем на стену присобачил?
– А что? А разве плохо? Это хороший герой! А чё, чё?
– Стены портишь, тебе в полиции штраф выписали, скоро получишь квитанцию!
– Да я не знал, что нельзя! – Федька чуть не ревел.
– Новый дом, новые стены! Ай-яй-яй!
– Из… вините… не знал я! Не буду! – Федька был готов распустить нюни. – Он лезет друга спасать!
– Да успокойся, никто тебя не ругает. – Я рассмеялась, поняв, что перегибаю палку. – Ты мне вот что скажи – не страшно было? Я вчера смотрела и за тебя волновалась, чтоб ты не грохнулся.
– Не… не страшно… я просто этот фильм уважаю.
– Да ладно, ладно… молодец. Ничего, если я про тебя в школьной газете напечатаю? И фотки опубликуем.
– Не! Не надо! Родители узнают, убьют!
– Они, что, не увидят на стене?
– Конечно, нет! Они на нее не смотрят!
– Жаль. Но как хочешь. А то бы вся школа узнала о твоей храбрости и доблести. Девочки бы, знаешь, как уважать стали. Ого-го!
– Да-а? – Федька Тараканов почесал стриженый затылок. – Ну ладно, пишите, родоки не увидят газету… – Он изучающе уставился на меня. – А вы как узнали? Снизу увидели?
– Ты чего меня на «вы» называешь, таракашка?
– Сама ты таракашка! – Федька так обиделся, что сразу перешел на «ты» и хотел уже уползти на свое место.
– Вот, так и надо! – Я засмеялась. – Секрет фирмы, малец. Имей в виду – ты под прицелом видео– и фотокамер!
Не нужно меня на «вы» называть, я еще молодая.
Федька шел на свое место и недовольно на меня озирался.
Школьные будни. Они не торопились навстречу Новому году. Иногда уроки тянулись долго, как mp3-диски. Ждешь, ждешь, когда кончатся занятия, никак не дождешься. А бывали летучие дни. Они пролетали, как птицы, раз – шестой урок закончился. Ненаучная фантастика, почему так по-разному дни длятся. Я жила себе, поживала в школе, как всегда, как в прошлом году, но что-то изменилось, и сильно. «Как в прошлом году» – это было внешнее состояние, а вот внутренне… с ним по-другому. Я ходила в столовую, из кабинета в кабинет с классом, даже дурачилась на переменах – уже бывало и такое. Вроде бы все, как обычно. И в то же время во мне существовал как бы «второй план» – и в нем фигурировал Валька. Вот он тоже тут, в нашей школе, и я могу встретиться с ним в любую минуту. И я ждала этой встречи, все время ждала, но все же в большинстве своем они проходили неожиданно… Будет неправдой, если я скажу, что не пыталась его встретить. Нет, я часто встречи подстраивала. Если раньше мы с Галкой могли всю перемену простоять у подоконника, разглядывая фотки на планшете или смотреть смешные сюжеты в youtube, то сейчас мы разгуливали по этажам и частенько забредали в ту часть четвертого этажа, где располагался девятый «В». Я не забредала в «джунгли», раз Валька меня попросил, но около его класса мы с ним все же иногда «стыковались». Две улыбки до ушей, его «Привет!», мое «Здрям», удар ладонь в ладонь с размаху и мгновенное расставание…
Иногда издалека увидим друг друга в коридоре:
– Привет, Маша!
– Здрям-здрям!
Ничего в эти встречи не происходило, мы даже не разговаривали толком, просто с приветствиями пролетали мимо друг друга, как ракеты, но после каждой такой встречи мне становилось тепло на душе. Сердце сначала замирало, потом скакало, бежало по коридору, пытаясь обогнать меня. И целый день меня грела эта случайная встреча. Это если я его одного встречала или с мальчишками-одноклассниками. Но бывало, что он шел и с Полиной… Тогда мне становилось грустно, и слезы невольно выступали из глаз. Сразу вспоминалась песня: «Любви моей ты боялся зря…»
Одна встреча меня потрясла. Это было в раздевалке.
Из кармана моей дубленки выпала варежка. Я наклонилась ее поднять, а когда выпрямилась, рядом со мной стоял Валька.
– Что потеряла?
– Терем-теремок из русской народной сказки.
– А-а! Нужная вещь! Помочь тебе?
– Зачем? Это варежка! Вот! – трясу варежкой перед его носом. – В чем помочь-то?
– А вот в чем.
Парень взял из моих рук дубленку, встряхнул и стал держать, как все мужчины держат, когда помогают женщинам одеться… Это был… ужас! Я не сразу попала в рукава, мои руки превратились в деревяшки. Валька терпеливо ждал.
– Васильков! – заорал какой-то его одноклассник. – Ты все перепутал, это не ресторан, это зе скул!
Валька молчал, как будто не слышал.
– Спасибо, – промолвила я, когда мои неуклюжие руки все же встретились с рукавами.
Кажется, Валькино ухаживание нравилось только мне. Десятиклассницы прошли мимо, злорадно покосившись. Я уже и не рада была, что Васильков предложил мне помощь! Не застегнув дубленку, я пулей вылетела на крыльцо, где меня ждала Галка.
– Ты чего такая красная? – подозрительно спросила подруга.
– Жарко, – ответила я, продемонстрировав пальто нараспашку.
– Жарко? – засмеялась Галка. – Полчаса назад ты говорила, что замерзла.
Да, у меня появились маленькие, вроде этого, секреты. Я их копила в уголке души и, когда оставалась одна, доставала «по одному». Вспоминала и рассматривала все «секретные» поступки, все Валькины «привет», все мои ответы «здрям», которые казались глупыми, наивными, детскими. Я вспоминала его и свою интонацию, его и свои взгляды, выражение его лица. Все, что было связано с ним.
У меня появилась тайна от всех. Даже от Галчонка.
Наконец-то началась зима. Весело захрустела снежком, по-мальчишески засвистела ветром, приоделась, как модная девушка, – шапка, дубленочка, сапожки – все белое… Лыжную секцию я бросила, но лыжи не разлюбила. В выходной каталась на лыжах. В северном краю их все любят. Катаются и в парках, и на речке, и в лесу – тут особенно много лыжней. Перед входом в лес между деревьями висит растяжка:
«НАШ ГОРОД – лыжный!»
Я решила, что и в это воскресенье пойду на лыжах. Утром встала, глянула на темное окно напротив, помахала ему, не надеясь, что кто-то это заметит, и стала искать свои носки, которые оставляла на стуле. Все на «своем этаже» перерыла, в ящике, на диване, где лежала приготовленная для леса одежда – пропали носочки.
