– Нет, если можно, я его сам подержу, – твёрдо сказал Паддингтон. – Может быть, мне придётся подавать сигналы.
– Вам придётся подавать на стол, – столь же твёрдо ответила миссис Смит-Чомли, кинув на него грозный взгляд.
Они зашагали по длинному-длинному коридору; у двери в самом конце миссис Смит-Чомли остановилась и раскрыла сумочку.
– Вот ваши десять фунтов.
– Десять фунтов?!
Паддингтон уставился на новенькую хрустящую бумажку круглыми от удивления глазами.
– Это моя обычная плата, – пояснила миссис Смит-Чомли. – Но я попрошу вас приступить к делу немедленно.
– Спасибо большое, – ошарашенно поблагодарил Паддингтон, всё ещё не веря в свою удачу.
Не каждому выпадает счастье получить за рождественские песенки целых десять фунтов даже в канун праздника, поэтому он поспешил спрятать деньги в потайной кармашек чемодана – вдруг миссис Смит-Чомли передумает, когда узнает, что он помнит только первый куплет.
Паддингтон встал в торжественную позу, широко раскрыл рот и, набрав побольше воздуха, со всей мочи завопил «Слышишь, ангелы поют…». Миссис Смит-Чомли вконец побледнела.
– Этого не хватало! – вскричала она, зажимая уши. – И подаёт, и поёт!
Обескураженный Паддингтон смолк на полуноте.
– Может, у меня не совсем правильно получилось, – огорчённо признал он. – Наверное, потому, что я медведь…
Миссис Смит-Чомли передёрнула плечами.
– Это я и так вижу, – прошипела она, открывая дверь в кухню. – Уж я завтра скажу мистеру Бриджесу всё, что про него думаю! Ну а теперь ступайте-ка отрабатывать свои деньги. Мои гости умирают с голоду! – Не дожидаясь ответа, она втолкнула медвежонка в кухню и захлопнула за ним дверь.
– Ага!
Паддингтон так и подскочил: из‑за груды кастрюль вдруг выросла белая фигура в высоком поварском колпаке и двинулась прямо на него.
– Ну! Наконец-то вы пришли! Шкорее! Штягивайте пальто и протягивайте руки!
Паддингтон щурился на нестерпимо яркую лампочку и не верил ни своим глазам, ни ушам. Однако не успел он освоиться и сообразить, что к чему, как белоснежный дяденька сдёрнул с него пальто и начал ставить тарелки с супом на его протянутые лапы.
– Шкорее! Шкорее! – покрикивал Владимир, щёлкая пальцами. – Маллигатони ждать не любит!
[25]
– Малина тонет? – осторожным шёпотом переспросил Паддингтон, обретя наконец дар речи, но всё ещё едва решаясь дышать, чтобы не попа́дали тарелки.
– Шуп, – коротко пояснил Владимир. – Шуп штынет, а такими короткими лапами много шражу не унешёшь.
Паддингтон несколько раз моргнул, чтобы убедиться, что всё это не сон, потом закрыл глаза, намереваясь сосчитать до десяти, однако не успел он добраться и до трёх, как его вытолкали из кухни и пихнули к дверям, за которыми слышался оживлённый гул голосов.
– Шкорее, – прошипел Владимир, тыча медвежонка кулаком в спину. – Шуда.
Когда Паддингтон вошёл, гул за столом усилился, а некоторые гости даже зааплодировали.
– Прекрасно придумано, Мейбл! – воскликнула одна из дам. – Медведь-официант. Какой сюрприз!
Миссис Смит-Чомли заставила себя улыбнуться.
– Честно говоря, это не я придумала, – созналась она. – Просто так уж вышло. Но для разнообразия действительно… очень забавно.
Пока Паддингтон добирался от двери до стола, миссис Смит-Чомли не сводила с него встревоженного взгляда. Впрочем, боялась она зря: если не считать того, что он дунул в шею одному из гостей, оказавшемуся на дороге, всё сошло довольно прилично.
– Пожалуй, лучше мы вам немного поможем, – поспешно предложила миссис Смит-Чомли, когда Паддингтон наконец благополучно достиг цели и остановился в замешательстве. – А то как бы чего не случилось…
– Спасибо большое, – пропыхтел Паддингтон, когда гости, один за другим, начали его разгружать. – Понимаете, с лапами всё это не так-то просто…
– Кстати, о лапах, – вмешался гость, стоявший за спиной у медвежонка, – вы заметили, что окунули лапу в мой суп?
– Ничего страшного, – поспешил успокоить его Паддингтон. – Он был совсем не горячий.
Гость бросил на «подавальщика» не слишком доброжелательный взгляд.
– Тогда примите от меня кое-что в благодарность, – сказал он.
– С удовольствием! – встрепенулся Паддингтон. Он уже немного освоился, и ему даже понравилась его новая должность; поэтому он поспешно облизал лапу, на которую выплеснулось-таки немного супу, и выжидательно протянул её гостю.
– Выслушайте мой добрый совет, – подчёркнуто проговорил тот, принимаясь с горя жевать булочку. – В другой раз не набирайте столько тарелок зараз – ничего и не случится…
Заметив, как вытянулась у медвежонка мордочка, миссис Смит-Чомли нервно хихикнула.
– Пойду погляжу, как там у Владимира со следующим блюдом, – сказала она и поспешно встала.
Паддингтон наградил гостя с булочкой уничтожающе-долгим суровым взглядом и, собрав грязную посуду, направился к дверям. От пения на свежем воздухе и беготни с тарелками у него не на шутку разыгрался аппетит, а слова миссис Смит-Чомли заставили вспомнить, как вкусно и заманчиво пахло из Владимировых кастрюлек.
Паддингтон, правда, так и не понял, что вокруг него происходит, но твёрдо решил, что, прежде чем всё это кончится, он должен отведать хотя бы одно из кушаний знаменитого повара. Первое блюдо – со всеми зацепками и задержками – отняло у него непредвиденно много времени, и теперь, чтобы наверстать упущенное, он со всех лап бросился на кухню.
К его вящему изумлению, на Владимире уже не было белоснежного поварского облачения. Скомканный колпак валялся на полу, а сам Владимир, в чёрном пальто и шарфе, стоял у задней двери.
– Я еду обратно в Польшу, – объявил он трагическим голосом, завидев медвежонка.
– Ой, правда? – искренне огорчился Паддингтон. – А что, что-нибудь не так?
– Вшё не так, – ответствовал знаменитый повар и стукнул себя кулаком в грудь. – Я, Владимир, кормил обедами шамых вышокопоштавленных першон Европы; короли и княжья терпеливо ждали, пока я жавершу швои творения, – и вот до чего я, Владимир, дошёл! Мои блюда не могут штолько штоять. – Он безнадёжно махнул рукой. – Мой шуп оштыл. Мои антрекоты жамёржли.
