Продавец вежливо кашлянул.
– Ах, какая неприятность! – Он выдавил кислую улыбку и решил сделать вид, что ничего не произошло. – Чем я могу вам помочь, сэр?
Прежде всего Паддингтон убедился, что миссис Браун ушла достаточно далеко, а потом объявил:
– Дайте мне, пожалуйшта, бельефую ферёфку.
– Что? – не понял продавец.
Паддингтон передвинул леденец за другую щёку.
– Бельефую ферёфку, – повторил он, с трудом ворочая языком. – Это для мишшиш Бёрд. Штарая на днях порвалашь.
У продавца пересохло во рту. Он не мог понять ни слова из того, что говорил этот необыкновенный медведь!
– Может быть, – предложил он (продавцы из «Крамболд и Фёрнз» не привыкли отступать перед трудностями), – вы, сэр, соблаговолите встать на прилавок?
Паддингтон вздохнул. Люди иной раз бывают так непонятливы! Вскарабкавшись наверх, он открыл чемодан и вытащил рекламное объявление, которое несколько дней тому назад вырезал из газеты.
– А‑а! – Продавец воспрял духом. – Вы имеете в виду нашу автоматическую бельевую верёвку! – Он потянулся к полке и снял с неё зелёную коробочку. – С позволения сказать, очень мудрый выбор, сэр. Как и подобает медведю с хорошим вкусом. Настоятельно рекомендую…
Продавец вытянул через специальное отверстие кончик верёвки и подал медвежонку.
– Нашей автоматической верёвкой пользуются в лучших домах Англии! – сообщил он.
Паддингтон согласно кивнул и спрыгнул на пол, не выпуская из лап конца верёвки.
– Разрешите вам показать, – продолжал продавец, перегнувшись через прилавок. – Принцип её действия очень прост: верёвка находится в этой коробке. По мере того как вы удаляетесь от коробки, она автоматически разматывается. А чтобы потом убрать её на место, достаточно повернуть вот эту ручку…
Его голос зазвучал озадаченно.
– Достаточно повернуть вот эту ручку, – повторил он и попытался снова.
Какая досада! Вместо того чтобы автоматически смотаться, верёвка продолжала неуклонно вылезать наружу.
– Прошу прощения, сэр, – пробормотал продавец, поднимая глаза от прилавка. – Похоже, что-то заело… – Он осёкся и испуганно захлопал глазами, потому что Паддингтон как сквозь землю провалился. – Коллега, – окликнул он продавца за соседним прилавком, – вы, случайно, не видели медведя юных лет с бельевой верёвкой в лапах?
– Вон туда пошёл, – кратко ответил второй продавец, указывая на секцию фарфора. – Ему, наверное, не выбраться из толпы.
– Ну и дела! – вздохнул продавец и, подхватив зелёную коробочку, начал проталкиваться сквозь толпу, следуя за бельевой верёвкой. – Ну и ну! Вот так история!
Строго говоря, беспокойство испытывал не он один. На другом конце верёвки Паддингтон тоже чувствовал себя не очень уютно. Как и всегда перед Рождеством, в магазине яблоку было негде упасть, и никого не интересовал крошечный медвежонок. Раза два ему приходилось заползать под стол, чтобы не попасть кому-нибудь под ноги.
Верёвка оказалась на диво добротной, ничего не скажешь, и Паддингтон не сомневался, что миссис Бёрд она очень понравится. И всё-таки он жалел, что не выбрал что-нибудь другое. Очень уж она была длинная и непослушная и постоянно обматывалась вокруг чужих ног.
Паддингтон шёл дальше и дальше, вокруг стола с чашками и блюдцами, мимо столба, под другой стол, а верёвка всё тянулась и тянулась. В этой части магазина было так людно, что ему с трудом удавалось пробиваться вперёд. Раза два он чуть не потерял шляпу.
И вот, когда он уже почти лишился надежды выбраться наружу, он вдруг заметил своего продавца. Тот вёл себя как-то странно: сидел на полу и, судя по всему, отламывал от стола ножку. Лицо его было пунцовым, волосы растрепались.
– А, вот вы где! – прохрипел он, заметив Паддингтона. – Известно ли вам, молодой че… медведь, что я бегал за вами по всему отделу? Надо же так запутать верёвку!
– Ой, мамочки! – Паддингтон грустно поглядел на петли и узлы. – И это всё я?.. Я, наверное, потерялся. Понимаете, медведям очень трудно пробираться в толпе. Я, кажется, по ошибке два раза обошёл вокруг одного стола…
– А куда вы девали ваш конец верёвки? – проорал продавец.
Он ужасно сердился. Под столом было тесно и жарко, прохожие то и дело пихали его ногами. А главное, он понимал, что выглядит крайне несолидно.
– Вот он, – сказал Паддингтон, пытаясь отыскать свой конец верёвки. – То есть… я его только что видел!
– Где? – завопил продавец.
Может быть, под столом было слишком шумно, но он по-прежнему не мог разобрать ни слова из того, что говорит этот окаянный медведь. Каждый раз, как тот открывал рот, раздавался непонятный хруст и воздух наполнялся сильным запахом мяты.
– Говорите громче! – прокричал продавец, прикладывая ладонь к уху. – Я ничего не слышу!
Паддингтон смущённо взглянул на него. Продавец явно сердился, и медвежонок уже жалел, что не оставил свой леденец лежать на тротуаре. Леденец, конечно, был отменно вкусный, но разговаривать мешал.
Медвежонок полез в карман за носовым платком, и тут-то всё и случилось.
Продавец подскочил, лицо его окаменело, а потом челюсть медленно начала отвисать.
– Извините, пожалуйста, – проговорил Паддингтон, трогая его за плечо, – кажется, я уронил свой леденец вам в ухо!
– Леденец? В моё ухо? – дрожащим от возмущения голосом переспросил продавец.
– Случайно, – пояснил Паддингтон. – Мне его подарил кондуктор в автобусе. Я его сосал-сосал, и он стал очень скользким…
Продавец выполз из-под стола, выпрямился во весь рост и с видом оскорблённого достоинства вытащил из уха липкий леденец. Секунду он держал его двумя пальцами, а потом с отвращением бросил на соседний прилавок. Мало того что ему пришлось ползать на четвереньках по всему отделу и распутывать верёвку, но получить ещё и леденец в ухо – такого в их магазине отродясь не бывало!
Он перевёл дух и вытянул дрожащую руку в сторону Паддингтона, но заговорить так и не успел: медвежонок опять исчез, и на сей раз вместе с верёвкой. Внезапно стол закачался, и продавец едва успел поставить его на место. Впрочем, несколько тарелочек и чашка свалились-таки на пол.
Продавец возвёл глаза к потолку и мысленно принёс торжественную клятву никогда больше не иметь дела с клиентами-медведями.
Похоже, у входа возникла ещё какая-то неразбериха. Он втайне догадывался почему, но решил оставить свои мысли при себе. Медведями он был сыт по горло.
