Выйдя из дома, Лумис быстро вышел к дороге и потом, воровато сгорбившись, поспешил к магазину. Он сошел с асфальта и двигался по обочине, вдоль ручья Бёрден, так чтобы деревья и кусты скрывали его.
Взяв бинокль, я постаралась выяснить, что он задумал. По пути он не отрываясь глядел вперед, вдоль дороги в сторону магазина, словно высматривал что-то. Но что? Внезапно я поняла: меня, разумеется. Хотел увидеть, как я выйду на дорогу, чтобы понять, откуда я прихожу.
Наконец он остановился у группы деревьев, где дорога делала небольшой поворот и откуда было видно магазин.
Это означало, что, пойди я обычным путем, он увидел бы, как я подхожу к магазину от пруда, и по меньшей мере узнал бы, в какой части долины я живу. Я решила, что такого подарка он от меня не дождется, но мне нужно было спуститься – собрать яйца, надоить молока и вообще сделать свою работу.
Решение было очень простым: пойти другим путем. Стоя на верху холма, почти у гребня, я придумала маршрут: через дальний конец долины, почти до ущелья и крутой скалы. По пути я прошла мимо дикой яблони, где когда-то собирала букет; теперь ее ветви густо облепили зеленые яблочки.
Я вышла на дорогу задолго до того, как попала в его поле зрения, – даже магазина еще было не видно. Перешла на другую сторону и пошла вдоль ручья под прикрытием деревьев. Они уступили место густым кустам, а потом показался магазин.
Я осторожно приблизилась к тому месту, где он прятался, а потом внезапно выскочила из кустов на дорогу – ему могло бы показаться, будто я появилась из ниоткуда. По крайне мере он понятия иметь не будет, с какой стороны я пришла.
Подходя к деревьям, где он скрывался, я успела испугаться: а что если он не просто наблюдал, а хотел поймать меня? Я осторожно подобралась поближе, готовая в любую секунду развернуться и убежать, но его там не было, и когда передо мной, наконец, показался дом, увидела его на крыльце, заходящим вовнутрь. Значит, он удрал, едва увидев меня на дороге, – умно, если шпионишь.
Я занялась своими обычными делами. Собрав яйца, отнесла их на крыльцо и увидела, что он выставил молочный бидон и канистру для воды. Это напомнило мне, что, занятая выбором обходного пути, я забыла свой собственный бидон, а заодно и что-нибудь, в чем нести яйца. Пришлось отдать ему все молоко, а два яйца я оставила в курятнике, решив забрать их, когда буду уходить, и донести в руках. А завтра не забыть мешок и бидон.
Другой вопрос: племенная курица вывела еще шесть цыплят. Значит, теперь их у нас четырнадцать – и еще две курицы сидят на яйцах. В таком случае я обычно позволяла себе съесть одну из старых кур на ужин – но как ее выпотрошить? Где и чем? На кухню не пойду. Мой единственный нож, не считая перочинного, остался в пещере.
У обоих затруднений было очевидное решение. Я взяла его канистру и пошла на пруд, не скрываясь, – если подсматривает из окна, пусть думает, что я просто пошла по воду.
На пруду, где он не мог меня видеть, я поставила канистру и побежала вверх, скрытая лесом на том берегу ручья. Взяла нож, заодно захватила молочный бидон и через четыре или пять минут уже наполняла канистру у пруда, слегка запыхавшись. Дома поставила воду ему на крыльцо рядом с молоком и яйцами, уверенная, что не вызвала подозрений, – как выяснилось, напрасно.
Выпотрошив курицу в сарае на папином верстаке, я разрезала ее на куски, подходящие для жарки и по-честному разделила их на две кучки. Такую старую курицу лучше было бы запечь, но ничего не поделаешь: съест жареную, пусть и немного жестковатую.
Положив его половину курятины к другой еде, я пошла в огород порыхлить землю вокруг помидоров. На навозе они выросли высокими, с мощными листьями, уже появились маленькие зеленые помидорчики. Пора было поставить им опоры. Подпорки хранились в подсобке в сарае, как и бечевка, поэтому, поработав мотыгой, я подвязала кусты. У нас их двадцать восемь. Если найду способ закатать урожай в банки, маринованных помидоров хватит на всю зиму. До чего же злая ирония: притащить с такими мучениями печку, чтобы теперь ею не пользоваться!
Отдала бы ему половину и припрятала вторую в пещере, где она не замерзнет. Я думала об этом, пока обедала (две кукурузные лепешки из кармана), прислонившись к забору огорода. Потом еще немного посидела, любуясь картошкой и ее здоровыми ярко-зелеными листьями. Картошка тоже будет хорошо лежать в пещере. Отдохнув, пошла в сарай за трактором.
Вот так фокус: трактор стоял на месте, но ключа зажигания не оказалось.
Я поискала на полу, подумав сначала, что Лумис, накатавшись вчера, случайно уронил его. Пол настелен из широких тяжелых досок, почти черных и чистых, так что ключ на них был бы хорошо виден. Его просто не было.
Я вспомнила еще кое-что: мы всегда оставляли ключ в тракторе, и, чтобы он не потерялся, папа привязал его длинной проволочкой к рулевой колонке. Такие вещи забываются, потому что о них перестаешь думать. Значит, Лумис не мог уронить его случайно, он забрал его намеренно – открутить проволоку требовало сил и времени. Но зачем? Все, что я могла придумать: он так озабочен расходом бензина, что хочет, чтобы я спрашивала каждый раз разрешения, объясняя, зачем мне трактор.
Был еще один ключ; я даже знала, где он хранился, но это никак не могло мне помочь. Он висел на связке ключей у папы в кармане, где-то в мертвом мире.
Я решила: ничего не остается, кроме как пойти и попросить ключ у него. В конце концов, урожай был нужен ему не меньше, чем мне.
Я пошла к дому, зашла спереди и остановилась на дороге, как и раньше, на виду. Сперва не последовало никакой реакции, но из трубы шел дым, и я решила, что он в кухне, жарит свою курицу. Прождав пять минут, я собралась с духом, шагнула на крыльцо, постучалась в дверь и быстро отступила. Внутри раздался лай Фаро, и минуту спустя появился Лумис. Уверена: он видел, что я направлялась к трактору, и прекрасно догадывался, зачем я пришла, но притворялся, что не знает.
– Ты снова вернулась? – обрадовался он. – Вот так сюрприз! Должен сказать тебе спасибо за курочку: я как раз ее жарю. Если зайдешь…
– Спасибо, – холодно ответила я, – я обедала.
– Ой, как жаль! Но ты же взяла себе половину, правда? А где ж ты будешь ее готовить?
Он явно давно уже удивлялся, как я готовлю: без сомнения, высматривал признаки дыма или огня. Я не стала отвечать на поток его вопросов:
– Я пришла, потому что не могу найти ключ от трактора.
– Ключ? – он изобразил легкое удивление. – Ах, да! Я несколько раз выезжал на тракторе по вечерам, просто чтобы научиться. Ты, наверное, знаешь? И решил хранить ключ в доме. Так будет безопаснее.
– Но мне он нужен! Я собиралась заняться кукурузой.
Он прошел вперед и уселся на ступеньках крыльца – прям как хозяин, желающий поболтать с проходившим мимо соседом. Я отметила, что, хотя ему и понадобились перила, сел он без труда. Его ноги возвращались к норме, про трость он уже давно забыл.
