– Зачем? – бдительно поинтересовалась Моисеенко.
– Чтобы искать Горти, надо знать, как она выглядит, – улыбнулась Аня. – Хотя… можно посмотреть в соцсетях.
– Ее там нет, я уже проверила, – объявила Дита.
Галина протянула ей трубку.
– Моя дочь не пользовалась Интернетом.
– Почему? – искренне удивился Валерий.
– Я ей компьютер не купила, – сердито объяснила нервная мамаша, – не желала, чтобы моя чистая девочка видела грязь, все эти ужасные снимки и читала глупости.
Галина Сергеевна показала на ноутбук Эдиты.
– Я тоже не умею пользоваться адской машиной, но наслышана от своих клиенток, какой там ужас. Секс! Насилие!
– Ну, секс это не всегда ужас, – тихо сказал Валерий, – иногда даже вполне приятен.
Я толкнула парня под столом ногой, он мигом захлопнул рот. Мой телефон пискнул, прилетело сообщение от Эди.
– Ух ты! – помимо воли сказала я.
– Что? – мигом отреагировала Моисеенко. – Какая-то новость о Горти?
Я посмотрела на нее.
– Нет. Прежде чем мы начнем работу, вам понадобится заполнить разные бумаги. Договор, например. Потребуется описание одежды вашей дочери, в которой вы видели ее в последний раз, ее привычек, например, что она любит есть на обед? Можете поработать с нашим сотрудником?
– Да, – кивнула Галина. – Я не верю, что Горти сбежала! Ее украли, предварительно силой заставив написать прощальное письмо, а потом каждый месяц отправляли мне открытки.
Я подавила вздох. Конверт, по словам Карины, лежал на столе в комнате дочери. Горти якобы ушла в гости к Карине, пока Галина принимала душ, посторонних в квартире не было. Гортензию никто не уводил силой. Уж наверное бы девушка закричала и мать поняла: происходит что-то плохое. Только не говорите, что бедолагу усыпили уколом и утащили под плеск воды из душа. Как бы Гортензия тогда составила записку? Нет, она заранее написала послание, потом наврала про встречу с Кариной и сбежала.
Эдита встала.
– Галина Сергеевна, пойдемте в мой кабинет.
– Кара, вставай, – велела пожилая дама.
– Госпоже Хлебниковой лучше остаться, – распорядилась я.
Моисеенко спросила:
– Почему?
Я понизила голос:
– Часть вопросов, которые вам задаст Эдита, очень личные, настолько интимные, что вы не пожелаете давать на них ответ даже в присутствии той, кого считаете почти дочкой.
– Идите, Галина Сергеевна, одна, – отреагировала Карина.
Когда Моисеенко и Эдита скрылись в коридоре, Кара перегнулась через стол и схватила меня за руку.
– Вы уже что-то узнали? Кто-то сбросил удивившее вас сообщение, и потому вы под благовидным предлогом удалили из комнаты Галину?
– Простите, Карина, вам это будет неприятно. Но мы должны показать вам снимок тела, при котором найдена кредитка на имя Гортензии Валентиновны Моисеенко, – сказала я.
– Боже, – прошептала Кара, бледнея. – Ну нет же! Пожалуйста! Не хочу смотреть.
– Надо, чтобы кто-то опознал труп, – подключился к беседе Ватагин, – если вы откажетесь, придется это сделать Галине Сергеевне.
– О нет! – еще сильнее испугалась Карина. – Она не вынесет известия о смерти дочери. Но зачем вам опознание? Документ же есть! В нем фото.
– Нет, – возразила Эдя, – это пластиковая карточка, они без снимков. Необходимо удостовериться, что найденное тело на самом деле Гортензия.
– Понимаю, это очень тяжелая процедура, – вновь заговорил психолог, – но, подумайте, каково придется бедной матери, если она увидит труп Горти.
– Хорошо, – прошептала Кара, – давайте.
– Валера, поверните ноутбук Эдиты экраном к Карине, – попросила я.
Крапивин выполнил мою просьбу. Некоторое время Кара рассматривала изображение, затем закрыла глаза ладонью.
– Это не Гортензия.
– Вы уверены? – уточнила я. – После смерти внешность человека иногда меняется.
– Она всегда меняется, – неожиданно заметила Буль, – душа улетает к Богу, на земле остается смертная оболочка. Естественно, лицо другим становится, пустым.
Меня не удивили слова эксперта, многие врачи и патологоанатомы верят в Бога. Глеб Валерьянович, сотрудник моей прежней бригады, каждое воскресенье в девять утра стоит на литургии. А однажды я случайно увидела программу с участием Натальи Петровны Бехтеревой, академика, научного руководителя Института мозга человека, крупнейшего нейрофизиолога, чьи труды изучают во всем мире. Молодой журналист, задававший ученой вопросы, в какой-то момент бросил фразу:
– Но вы-то точно знаете, что никого там на небе нет.
Героиня программы вежливо ответила:
– Ну что вы, я-то точно знаю, Бог есть, наш Господь милостив и человеколюбив, только поэтому мы до сих пор еще и населяем Землю.
Карина резко выдохнула.
– Я врач, видела трупы, не боюсь их. Боялась опознать тело лучшей подруги, но взяла себя в руки. Да, я уверена, что на снимке другая женщина. Трудно судить по компьютеру, но, думаю, она примерно того же возраста, что и Гортензия, прически похожи. Но это не Горти. Слава богу, не она! Можно мне в туалет?
– Конечно, я вас провожу, – предложила Анна.
– Нет, спасибо, – отказалась Карина, – мне надо минут пять побыть одной.
– Как выйдете из комнаты, поверните налево, последняя дверь по коридору, – объяснила Попова.
Карина ушла.
– И кто в холодильнике? – спросил Валерий.
– Теперь неизвестная женщина, – вздохнула я, – находится в морге при больнице имени Братова. Скончалась от передозировки препарата «Пситомарин»
[2]
.
– Надо же, токсикологию сделали, – восхитилась Буль.
– Когда она погибла? – поинтересовался Иван.
– Тело нашли в понедельник сотрудники магазина «Ласка», – пояснила Эдита, – они пришли на работу и увидели на крыльце мертвую молодую женщину.
– Неприятно, – поморщился Крапивин.
– Да уж, – согласилась Попова.
– Одежда была? – поинтересовался босс.
Эдита кивнула.
– Белый сарафан из тонкой ткани, на ногах балетки, на шее платочек. Еще розовая сумка, маленькая, она валялась неподалеку. Сарафан у нее прямо атас! Короче некуда, декольте до пупка. Юбка на ленты нарезана! Наверное, при движении девушка казалась голой. Она экстремалка, не надела ни лифчик, ни трусики. Да гляньте сами на фото.
