– И кто там в предрассветный час сам не спит и другим не дает?
В трубке молчали.
– Говорите, – приказала я.
Тишина.
– Думаете, трудно узнать, кто хулиганит? – вкрадчиво сказала я. – Через десять минут у меня в руках будет ваш номер и…
– Тра-ля-ля, тра-ля-ля, – снова полетело по комнате.
Я уставилась на молчащую трубку, потом встала и, накинув халат, поспешила к входной двери. Надеюсь, это не Эдита, явившаяся принести мне извинение за ранний звонок. На лестничной клетке стоял Семен.
– Скорее, – прошептал он, – умирает. Ей плохо. Машина не завелась. Не могу в больницу отвезти. Помоги. Заплачу любые деньги.
Я поняла, что Елена заболела, и прямо в пижаме понеслась к лифту, спрашивая на ходу:
– «Скорую» вызвали?
– Нет. А можно? – задал дурацкий вопрос сосед.
– Нужно, – выпалила я. – Что случилось?
– Ногу парализовало, – в ужасе воскликнул Семен, – не ходит. Совсем. Плачет! Заливается.
Я выдохнула. Сломанная нога неприятно, но это не инфаркт. И тут Сеня добавил:
– Голова на шее не держится, набок падает.
Я притормозила, развернулась и понеслась назад в спальню за телефоном. Дело плохо. У Лены что-то с головой. Вдруг инсульт?
Схватив трубку, я сунула ее Семену.
– Зовите врача. Велите срочно прислать кардиолога.
– Ага, – кивнул Семен и заорал в микрофон: – Помогите, добрый человек, смерть к нам в дом пришла.
Я опрометью ринулась в спальню, натянула джинсы, кофту и через пять минут мы с соседом оказались в его квартире, где царила тишина.
– Все. Конец, – всхлипнул Семен.
Из комнаты на цыпочках вышла Лена.
– Ура! Она жива, – обрадовалась я и тут же велела: – Леночка, немедленно ложитесь.
– Разве тут уснешь, – отмахнулась соседка, – правую ногу парализовало.
– Левую, – заспорил Семен.
– Правую, – уперлась жена.
– Левую, – не уступил муж.
– Ты не так стоишь. С твоей стороны получается правая, а в реальности – левая, – начала объяснять супруга.
– Сказал – левая! Не спорить, – заорал муж.
Я решила вмешаться:
– Семен! Спокойно. Понимаю, вы очень обеспокоены состоянием Лены и поэтому скандалите. Но ваше поведение тревожит больную. «Скорая» уже мчится. Елене лучше известно, какая нога у нее парализована.
– Да при чем тут она! – взвизгнул Сеня. – Она здорова, как железная канистра!
Несмотря на нервную ситуацию, я с трудом удержалась от смешка. «Здорова, как железная канистра»! Да Семен романтик, экое поэтическое сравнение жены с тарой для бензина придумал.
– Распрекрасно Ленка стоит, – не успокаивался он.
Я уставилась на хозяйку квартиры. Действительно, Елена находится в вертикальном положении, более того, она мечется по комнате, хватаясь за голову, и бормочет:
– Умирает! Помогите!
– Кому плохо? – спросила я.
– Кутузову! – закричал Семен.
– Котику, – завопила Елена, – он умирает!
И тут раздался звонок в дверь. Лена распахнула створку, в холл вошли две женщины в серо-голубых куртках. Слева на них было написано: «КЭП», справа – «Кардиология».
– Добрый день, – деловито произнесла одна из приехавших, – клинику экстренной помощи вызывали?
– Да! – хором ответили супруги.
– Что случилось? Где больной? – спросила женщина постарше.
Я втянула голову в плечи, Семен обратился не в муниципальную «Скорую», вызвал машину из центра, где они с женой купили страховку. Сейчас врач и медсестра увидят щенка… ой что будет!
– Сыночек заболел, – простонала Лена, – Котик.
– Мой солдат совсем плох, – сдавленным голосом сказал Семен.
Медики переглянулись и быстро натянули бахилы.
– Где ребенок? – отрывисто спросила доктор. – Сколько ему лет?
– Четыре месяца, – дрожащим голосом пояснила Лена, – так врач сказал.
Дама постарше повернулась к девушке:
– Ольга Львовна, вызвать педиатра?
Я поняла, что ошиблась, главная в паре молодая женщина.
– Мы в соседнем доме были, – сказала Ольга Львовна, – поэтому через пять минут явились. Педиатр по пробкам два часа будет ехать. Вы родители?
– Ага, – опять в унисон заявили супруги.
– Где детская? Ведите, – приказала Ольга Львовна.
– Он в нашей спальне, – заплакала Лена.
– Мамочка, нам без разницы, где малыш, – отрезала врач, – дайте наконец на него взглянуть!
– Да, сюда, налево, – зашептала хозяйка.
– Ума совсем нет, – забубнил Семен, шагая за женой, – плохо мальцу, а она языком мелет.
– Папочка, не нервничайте, – попросила медсестра, вытирая на ходу влажной салфеткой руки, – сейчас все лечат, – и показала на меня: – Вон бабушка спокойненько себя ведет.
Я вздрогнула. Наверное, я «прекрасно» выгляжу, раз меня приняли за бабушку. Хотя, с другой стороны, кто из нас похож на розовый бутон в пять утра?
Наша сплоченная группа вошла в хозяйскую опочивальню. Увидев огромную кровать с позолоченной спинкой, свисающим над ней балдахином из розовой парчи и пододеяльник с принтами в виде ангелочков, которые держат в руках табличку «Папочка и мамочка навечно вместе», я опомнилась. Танюша, что ты здесь делаешь? Как только в квартире появились медики, тебе следовало уйти. Я попятилась к двери, но была схвачена Леной за руку.
– Танюша, мне страшно!
– Все будет хорошо, – заверила я.
Елена повисла у меня на плече.
– Котик умрет.
Я обняла соседку.
– Ну, ну, все обойдется.
– Где больной? – поинтересовалась Ольга Львовна.
– Котик, – чуть слышно позвала соседка, – иди к мамуле.
– Кутузов, отец здесь, вылезай, – приказал Семен.
Из-под ужасающего одеяла высунулось лохматое тельце и тихо тявкнуло.
– Вот он, – заявила Лена, – Котик.
– Кутузов, – поправил ее муж.
Я закрыла глаза. Ну сейчас начнется!
– Собачка, – умилилась медсестра, – Ольга Львовна, прямо как ваш Мартин.
Доктор бесцеремонно села на кровать.
– Наташа, педиатр не нужен.
– Вы его спасете? – всхлипнула Елена.
Врач молча обозревала сидящего щенка.
– Мы песиками не занимаемся, – ласково сказала Наташа, – нужен ветеринар. И у вас страховка человеческая, не собачья.
