Брошенная мной кошка с третьей попытки зацепилась за остановившийся вентилятор, а вскоре там же очутился и я. Мнемотехник к этому моменту уже разоблачился из доспехов и щедро накачивал себя инъекциями наноусилителей. Вкупе с мышечными имплантами им предстояло сделать тело Ипата мощным и способным воспроизвести все те акробатические трюки, какие буду демонстрировать на пути к генератору я.
– Наверное, я должен сказать тебе нечто особенное. Такое, чтобы ты это навсегда запомнила, – заметил узловик Динаре, молча наблюдающей за его приготовлениями. – Или поблагодарить за то, что ты помогла мне дожить до этой минуты. Ведь не окажись мы здесь, никто даже не попытался бы спасти Цитадель от Жнеца… Но ты же знаешь: я красиво говорить не мастер, вот ничего пока в голову и не приходит. Особенно после того, что я и ты полгода назад друг другу наговорили.
– Ладно, что ж теперь, – пожала плечами Арабеска, но ее равнодушие выглядело явно наигранным. – Значит, не время нам еще с тобой болтать. Поговорим, когда вернешься. Может, к тому времени и впрямь чего надумаешь. Или я… Одно только покоя не дает: а случайно ли мы вообще с тобой сегодня встретились?
– Как знать, как знать… – Ипат закрепил на груди плоский ранец с гранатами от Жорикова «душегуба», а сам громоздкий гранатомет повесил за спину. После чего взялся приторачивать к запястью снятый с доспехов армган. – Однако, сказать по правде, я всегда хотел тебя снова увидеть. Хотя бы разок. Такой дерьмовый год выдался – прямо не год, а бесконечная череда проклятий. Я даже библию втихаря почитывать стал – вроде как для успокоения мечущейся души. Вон Мангуст не даст соврать, насколько хорошо я Псалтырь вызубрил – Капуцин в «Пикнике» от моей начитанности чуть дара речи не лишился. А как тут о Боге не вспомнишь? Командор на меня зол, того и гляди вконец осерчает и спровадит к технокракену на поиск Узла. На каждую новую встречу с Хантером иду и думаю: если обратно под конвоем выпроводят, жаль, Динару не успею напоследок повидать… Успел, как видишь, успокоил совесть. Повезло, можно сказать. Так что никакой случайности – о чем Бога просил, именно то он для меня сделал. Не каждому, поди, такая удача в жизни выпадает…
Подаренный мне Арабеской лазерный резачок отныне был обречен на скорую поломку. Но исполнить свою ответственную миссию – срезать колодезные вентиляторы – он, теоретически, мог успеть. Разобравшись с первым вентилятором, я, однако, оставил на месте крепления. Дабы было за что потом зацепиться тросом, по которому предстояло взбираться Ипату. А мне – опереться ногами на стартовом этапе восхождения.
Первая преграда была устранена, и ничто больше не препятствовало моему проникновению в вентиляцию. Окинув напоследок товарищей взглядом, я махнул им на прощанье рукой и, собравшись с духом, проскользнул в колодец…
Сам подъем отнимал у меня – привычного к таким упражнениям человека – не так уж много сил. Как и предполагалось, вентиляционный канал был проделан в одной из верхних каркасных распорок. Изнутри она походила на шахту, по какой мы поднимались в «сердечник», только в этой отсутствовали какие бы то ни было ступеньки. Боты-строители не стали в свое время отвлекаться на шлифовку внутренних поверхностей каркасных опор от вмятин и зазубрин. Мне оставалось лишь цепляться за них пальцами да носками кроссовок и понемногу ползти вверх.
Куда больше энергии уходило на борьбу с чесоткой. Она взялась терроризировать меня, когда я поднялся примерно на пару метров. Помните мою реакцию на контакт с «Мегаступором-9» – парализующей нанопленкой, с помощью которой торговец Упырь хотел устроить мне ловушку? Примерно то же самое я испытал сегодня. Правда, на сей раз чесотка охватила не только ладони, а все тело с ног до головы. И зудело оно не в пример яростнее, чем тогда, в бункере зловредного Упыря.
Зудело-то зудело, но не разрывалось, и это главное. Глаза мои слезились, в горле першило, в ушах звенело, а ноздри горели, будто в них сыпанули красного перца. Все это было прямо-таки дьявольски мучительно. Будучи не в состоянии почесать даже кончик носа, я лишь скрежетал зубами и рычал от нестерпимого раздражения каждой пяди моей многострадальной кожи. Но мысль о том, что в действительности по-настоящему хреново сейчас не мне, а моим нанопротивникам, и то, что это они дико страдают, издыхая при контакте со мной, наполняла меня уверенностью и волей к победе.
Я карабкался по колодцу, презрев адовы муки, сквозь слои скоргов-убийц, и одновременно сам мириадами их убивал. А они, рабы заложенной в них программы, приказывающей атаковать любого нарушителя, не могли ни задержать меня, ни отступить и скрыться в тех щелях, где доселе отсиживались. Я разворошил их гнездо, и теперь каждая особь этой злобной стаи считала своим долгом со мной поквитаться. Их месть была беспощадной, но откровенно самоубийственной. А смерть – бессмысленной, словно у налетевшего на пламя свечи мотылька. Разве что тот умирал красиво, а гибель скорга могли заметить лишь его собратья по колонии. Да и те спустя мгновение отходили в мир иной… если, конечно, помимо Узла у них имелись также свои Рай или Валгалла…
Шахта была длиной около дюжины метров. Однако, достигнув ее края, я не стал ни выбираться наружу, ни высовываться, а закрепился у выхода и замер в ожидании. Пот лил с меня градом. Чесотка продолжала неистовствовать, и бой с ней требовал от моего укрепленного симбионтом организма недюжинной выдержки. Но достигнув определенного предела, усиление зуда прекратилось и больше не нарастало. А через пару минут после того, как я дополз до верха, чесотка и вовсе стала мало-помалу утихать.
Спустя еще немного времени я ощущал лишь последствия этой свирепой, невидимой битвы со скоргами, из которой вышел победителем. Кожа моя раскраснелась, а комбинезон, перчатки и кроссовки покрылись ржавыми разводами. Но поскольку долгий контакт с телом «наэлектризовал» мою одежду и обувь излучаемой мной аномальной энергией, то и мои вещи оказались наноботам также не по зубам.
Как следует прокашлявшись и прочихавшись, я глянул на небо – пока ясное, но туча уже затянула почти всю восточную половину небосклона. Затем посмотрел вниз и коротко свистнул. Сигнал предназначался Ипату: дескать, путь свободен, можешь и ты подниматься. Дожидаться его было не резон – я только напрасно потратил бы драгоценные минуты. Все свои действия мы оговорили заранее, и наша плановая встреча должна была состояться уже в вентиляционном канале генераторного отсека.
Итак, пройдя через утробу Жнеца, я наконец-то вырвался…
…Чуть было не сказал «на волю». Нет, конечно, это совсем не так. Разве свободен заключенный, когда его отпускают прогуляться по тюремному двору? Вот и я очутился в таком же двояком положении мнимой свободы. И хоть обдувающий мое измученное чесоткой тело свежий ветер был несказанно приятен, насладиться им по полной, увы, не получалось. Я все еще являлся заложником стального чудовища. И оно насильно везло меня туда, куда я по собственной воле отродясь бы не сунулся – к Цитадели.
Генераторный отсек находился в кормовой части громадины, а его вентиляционный выход – где-то промеж двух задних колес. Прежде чем вновь прыгнуть в щекотливые объятья скоргов-распылителей, мне предстояло пробежать по спине Жнеца порядка полутора сотен метров. Небольшая дистанция для такого шустрика, как я. Да и отыскать второй колодец оказалось несложно – его жерло было видно издалека. Зато впечатлений за время этого спринта я нахватался – будь здоров.
