– Хватит трепаться, – огрызнулся Кальтер. – Лучше достань и покажи мне «Обруч».
Радист открыл крышку набитого противоударным наполнителем кейса и извлек из его утробы кольцо, похожее на маленький автомобильный руль. Артефакт испускал синий матовый свет, но не равномерный, а такой, словно его источник был точечным и постоянно перемещался внутри кольца то в одну, то в другую сторону. Доставленный Радистом «Обруч Медузы» один в один подпадал под описание, данное майору Верой, так что вероятность подлога была незначительной. Говоря начистоту, в этой сделке «Монолит» рисковал больше Эола, потому что даже рабочая электронная плата еще не гарантировала, что она является компонентом «Пурги-Д». Проверить их совместимость можно было лишь практическим путем и никаким больше.
Майор решил, что пора проявить ответную вежливость и продемонстрировать Радисту плату ЦМТ. Но едва Кальтер потянулся к торчащему из кармана «разгрузки» пеналу, как в этот миг стряслось нечто непредвиденное. Все вроде бы шло замечательно: стороны не выдвигали друг другу никаких ультиматумов, не бранились и не размахивали оружием, и вдруг – на тебе! – все оборачивается самым невыгодным для Кальтера образом и летит в тартарары…
Не делая резких движений, Радист опустил крышку чемоданчика, а потом положил на нее «Обруч Медузы». Больше – ничего. Однако именно это, казалось бы, безобидное действие сектанта и стало той хитрой уловкой, на которую по незнанию попался интрудер.
Едва артефакт коснулся металлической поверхности кейса, как струящийся из этерналия свет сверкнул, подобно мощной фотовспышке. Ослепший ненадолго майор живо сообразил, что произошедшее – отнюдь не случайность и вслед за шоковой вспышкой явно последует вражеская атака. Взрывать себя в первые же мгновения инцидента Кальтер, естественно, не стал – всегда успеется. Наоборот, постарался придержать «взрывоопасную» руку, чтобы ненароком не махнуть ею и не активировать «Кракатау». Все ж таки нельзя полностью отметать и возможность досадного недоразумения. Мало ли какие сюрпризы таит в себе «Обруч Медузы» – раз светится, стало быть, вполне может периодически и сверкать.
Впрочем, майору так и не удалось осуществить ни свое первоочередное желание, ни последующие. Рука, тянувшаяся до этого к карману «разгрузки», не сдвинулась ни на миллиметр. Равно как и остальное тело, оказавшееся полностью парализованным. Кальтер не сумел пошевелить даже глазными яблоками, продолжая стоять в абсолютно недвижимой позе, словно чересчур старательный натурщик.
Единственное, чем еще мог шевелить майор, это мозгами, но проку от их усиленной работы не было никакого. Он осознавал, что, охваченный параличом, непременно должен упасть на землю, но тем не менее этого не происходило. Зрение в застывших глазах понемногу восстанавливалось, а вместе с ним прояснялась и ситуация. И хоть до окончательного прояснения ей было еще далеко, многое стало понятно практически сразу же.
Кальтер и Радист словно очутились в большом полусферическом пузыре, чей прозрачный синеватый купол возвышался вверх метра на три. В самом центре очерченной пузырем окружности находился «Обруч Медузы», за который все еще держался склонившийся над ним сектант. Тотальный паралич охватил не только интрудера, но и его. А также заставил замереть без движения траву и – что самое удивительное – дыхание обоих участников переговоров. Последние облачка морозного пара вылетели из респираторных полумасок майора и монолитовца и на том окончательно иссякли. Однако дождь и ветер продолжали проникать под купол как ни в чем не бывало.
Происшествие навело обращенного в живой истукан майора на весьма неприятные выводы, которые вскоре полностью подтвердились. Выяснилось, что локальный аномальный паралич поразил лишь живые объекты и, что было гораздо хуже, распространяется лишь на те из них, что оказались под синим куполом в момент его образования. Изначально добротная задумка Кальтера с шантажом сектантов взрывчаткой в мгновение ока обесценилась до дешевой ужимки, неспособной напугать даже самого недалекого и трусливого сталкера. А жизнь самого интрудера перестала стоить и ломаного гроша…
Не прошло и десяти минут, как на поляне появились остальные семеро сектантов, топтавшихся до сей поры по ту сторону перелеска. Недвижимый, как памятник, Кальтер обреченно наблюдал за шагающими к ним с Радистом его приятелями. Значит, вот чем объяснялась их покладистость. Монолитовцы смекнули, что Эолу известно далеко не о всех свойствах «Обруча», и изловили покупателя артефакта на эту уловку – примитивную для них, но неведомую майору. Радисту нужно было лишь улучить момент, чтобы обезвредить стоящую перед сектантом живую бомбу. Что ему с успехом и удалось.
Сталкеры «Монолита» неспешно окружили рукотворную аномалию, а один из них без опаски шагнул под прозрачную синюю полусферу. После чего отстегнул с лица полумаску и встал напротив уставившегося в одну точку интрудера – так, чтобы его глаза смотрели точно на сектанта.
А он оказался довольно рисковым типом. Другой бы на его месте сначала перекусил проволоку на предохранительном кольце мины, стянул с майора напичканный взрывчаткой жилет и лишь потом начал изгаляться над угодившим впросак беспомощным Эолом. Но монолитовец, похоже, был хорошо знаком со свойствами этерналия, раз всецело доверял его парализующему эффекту. Окажись на месте этого храбреца Кальтер, вряд ли у него хватило бы выдержки расхаживать как ни в чем не бывало возле заряженной бомбы и готового взорвать ее подрывника, даром что парализованного.
– Знаешь, кто я такой? – поинтересовался сектант, хладнокровно касаясь пальцем привязанной к руке майора проволоки, словно проверяя натяжение струны на арфе или контрабасе. И, разумеется, не получив ответа, продолжил: – Я – Гурон. Тот, кого ты называешь Индейцем. А ты, стало быть, Эол – сталкер, который по неизвестной мне причине решил объявить нам войну. Что ж, надо признать, воевать ты умеешь. Но сегодня твоя война закончилась. И вовсе не твоей победой…
Кальтеру было сложно сосредоточиться на лице заговорившего с ним сектанта. Но вроде бы по описанию долговцев и имеющимся у них нечетким фотографиям Гурона перед майором действительно стоял он. Неизвестно, кто и когда приклеил к нему это прозвище, но он и впрямь был похож на индейца. В лице Гурона причудливо смешались кавказские и восточные черты: смуглость и ярко выраженный орлиный профиль соседствовали с типично азиатским разрезом глаз и прямыми черными волосами – тем самым скальпом, за которым уже не первый год вел охоту генерал Воронин. Рослый, крепко сложенный командир монолитовцев был почти на голову выше Кальтера. Это позволяло ему в прямом смысле взирать свысока на побежденного Эола. Интрудер не сомневался, что с минуты на минуту ему просто-напросто приставят к башке ствол и вышибут мозги. Ну а перед этим ради потехи прострелят коленные суставы. Или поглумятся еще как-нибудь, но, так или иначе, с этой поляны майору уже не уйти.
– Я бы мог пристрелить тебя прямо сейчас, – продолжал Индеец, будто прочитав мрачные мысли Эола, – но, к сожалению, твоя последняя выходка поставила меня в весьма щекотливое положение. Мы можем выйти из него двумя хрестоматийными путями. Первый: ты правдиво отвечаешь на все наши вопросы и в награду получаешь быструю и легкую смерть. Или второй: ты упрямишься, мы тебя пытаем, ты все равно отвечаешь на наши вопросы, но умираешь уже не так быстро и легко. Как видишь, третьего пути нет, а выбор из двух имеющихся очевиден, как и твой скорый конец. В общем, пока мы разбираемся с твоими опасными игрушками, у тебя есть время подумать и принять трезвое решение. Разоружить его!
