— Лева, — позвала я сурово, запрокидываясь на
спину под его весом. Ситуация складывалась скверная: кричать — дело зряшное,
драться с ним глупо, раз ясно заранее, что он победит, и я сделала то, что было
и глупо, и бесполезно, то есть заревела от тоски и жалости к себе. Разумеется,
Леву это не остановило, он отчаянно жаждал близости, а я отчаянно ревела и
вдруг услышала:
— Придется тебе потерпеть до следующего раза. —
Произнес это не Лева, так как в тот момент он просто не мог ничего произнести.
Увернувшись от его губ, я приподняла голову и увидела Сашу. Он стоял рядом и
легонько похлопывал Леву по плечу. — Слышь, мужик…
Сказать, что Лева обалдел от такой наглости, — значит
исказить истину, тут любой бы обалдел, а такой тип, как мой бывший
возлюбленный… В общем, он открыл рот, да так и замер, правда, глазами зло
посверкивал и уже собрался с силами, чтобы ответить, но Саша ему такой
возможности не дал, взял и стукнул по затылку, да не кулаком, а пистолетом,
который держал в руке. Лева обиженно хрюкнул и ткнулся носом в подушку, а я
смогла из-под него выбраться, к великой своей радости.
— Извини, что кайф поломал, — пожал Саша плечами.
— О каком кайфе речь? — возмутилась я.
— Но он вроде твой дружок.
— У каждого в жизни отыщется пара ошибок. Это одна из
них. А как ты из чулана выбрался?
— Это несложно. Сейчас надо из дома сматываться. Пошли,
Мы спешно покинули комнату, я двигалась с опаской, Саша
довольно уверенно. В доме стояла тишина, нарушаемая лишь биением часов в холле
да стуком моего сердца, готового поспорить с часами, по громкости, я имею в
виду. В этот момент кто-то поднялся да крыльцо, потянул на себя дверь, и Саша,
держа меня за руку, нырнул в боковой коридор, сделав знак молчать. Через минуту
выяснилось, что в доме был еще один выход, мы благополучно покинули его и
начали взбираться по склону горы. Когда я решила, что мы почти в безопасности,
внизу раздался выстрел. Для начала я подпрыгнула, а потом изготовилась кричать,
но Саша предупредил:
— Не вздумай. — И я моментально прикрыла рот. Он
устроился за ближайшим кустом и принялся наблюдать за домом.
— Разве не разумнее будет унести отсюда ноги? — не
без гнева вопросила я, на что он ответил:
— Надо же понять, что происходит.
Я тоже уставилась на дом и добросовестно пялилась на него
довольно долгое время, но ничего не поняла, надеюсь, Саше повезло больше. Он
наконец-то выпрямился и сказал:
— Пошли.
Шли мы долго, и каждый пребывал в задумчивости. Тишину
нарушила я.
— Что будем делать? — задала я совершенно
неоригинальный вопрос, но, по понятным причинам, очень для меня важный.
— Сматываться надо, — пожал плечами Саша.
— Как сматываться? — растерялась я, то есть я бы с
удовольствием смоталась, но ведь Родина в лице Аркадия вряд ли такое позволит,
раз у них операция. — Меня посадят в тюрьму, — жалобно сообщила я,
сие на Сашу особого впечатления не произвело, впрочем, с какой стати ему
впечатляться, раз посадят не его, а меня.
Вспомнив об Аркадии, я мгновенно воспылала сильнейшим
гневом: где его, интересно, черти носят? Ночью меня едва не убили, а ему и горя
мало. Теперь появился Лева… Что за организация такая, у них под носом черт-те
что творится, они же знать ничего не знают, а мне рискуй головой.
— Это ужасно, — вздохнула я.
— Что? — спросил Саша, а я сообразила, что
последнюю фразу произнесла вслух.
— Все, — была я предельно лаконична.
— Да ладно, — утешил он, — не все так
скверно.
— Откуда у тебя пистолет? — спросила я немного
некстати и тут же начала волноваться.
— Позаимствовал у мордастого парня в красной
рубахе, — с готовностью пояснил Саша. — Я только-только выбрался из
чулана, и вдруг он подвернулся под руку.
— Он жив? — спросила я, ожидая самого худшего.
— Обижаешь, — насупился Саша. — Клятву
Гиппократа я, может, и не давал, но во мне живет глубочайшее уважение к чужому
здоровью.
Не очень-то я поверила, но спорить не стала. Тут мы
выбрались на проселочную дорогу, Саша повертел головой, оптимистично произнес:
— Ага. — И отправился по ней, я, конечно, тоже.
Дорога вывела нас к поселку, домов в двадцать, мы подошли к
крайнему, Саша пошарил рукой под крыльцом и извлек ключ. Я заволновалась, но
смолчала. Дом оказался небольшим, обставленным старенькой мебелью, но вполне
уютным. Удобства во дворе и душ там же. Я не замедлила им воспользоваться, а
когда вернулась, застала Сашу сидящим в кресле-качалке на открытой веранде,
погруженным в думы.
— Ничего мне объяснить не хочешь? — нервно
спросила я. Он поднял голову и взглянул так, точно я обвинила его в краже со
взломом, а он между тем ни сном ни духом.
— Этот дом принадлежит моему приятелю, — сообщил
он с неохотой, а я кивнула, хотя спрашивала вовсе не о доме. — Он иногда
приезжает сюда на выходной. Есть хочешь? В холодильнике полно консервов, а за
хлебом я могу сбегать.
— Спасибо, у меня кусок в горле застрянет.
Я села в кресло неподалеку от него и принялась сверлить Сашу
взглядом. Он делал вид, что его не замечает, но в конце концов не выдержал.
— Я пытаюсь найти выход, — скромно сообщил он.
— Ты бы для начала объяснил, что за хрень тут творится.
— Откуда же мне… — начал он, но я перебила:
— Не увиливай, ты знаешь гораздо больше, чем хочешь
показать. Это нечестно. Я согласилась тебе помогать, можно сказать, душу
открыла, а ты взамен хитришь и притворяешься.
— Твое недоверие… — возмутился он, но я вновь перебила:
— Что это за операция такая?
— Почему бы тебе не задать этот вопрос нашим друзьям в
костюмах?
— Фиг они ответят. Пудрили мозги бездну времени и
ничего толком не сказали.
— Это на них похоже.
— Ты тоже хорош. Хочешь, чтобы я тебе помогала,
объясни, что происходит. Только не говори, что сам не знаешь, — лишишься
остатков моего доверия.
— Если они тебе ничего не объяснили, с какой стати им
со мной откровенничать? — обиженно надул он губы.
