Ахмед усадил меня на большой железный стул и привязал ремнями, после чего вышел в коридор. Через несколько секунд оттуда послышались крики Нади: её, как и меня, Ахмед тащил на плече, связанную. Следом за ними вразвалочку шёл довольный Махмуд. В отличие от меня, Надю уложили на какой-то стол с цепями, освободили от ремней, но затем Ахмед защёлкнул на её запястьях и щиколотках браслеты оков и начал крутить большое колесо рядом с головой моей подруги. Надя закричала, и я увидела, как цепи растягивают её. Дыба…
– Вот мы и готовы, – ухмыльнулся Махмуд. – Ну что, Надя, начнём с твоей подруги? – Он взял в углу огромные железные щипцы и потянулся ими к моей груди.
– Не надо! – воскликнула Надя. – Я уплачу.
Андрей
Итак, Аня снова похищена, на этот раз – вместе с Надей. Её машина, вернее, Любы, найдена на одном из пустырей на западе Москвы. Милиция продолжает поиски, но чем дальше, тем больше я прихожу к выводу, что девушки уже вывезены за пределы России. За Надю, скорее всего, потребуют выкуп, а чего хотят от Ани? Чтобы она вернула обе квартиры? Хорошо, если дело ограничится этим.
Только что мы с Али и Олегом приехали к Антону. Смотрим друг на друга уныло, неуверенно. Наконец, я решаюсь:
– Давайте исходить из того, что Абу-Салем уже вывез девушек к себе и выкупом дело не ограничится. Что мы можем предпринять?
– Десант! – изрекает Али и выразительно смотрит на Антона. Тот морщится:
– Али, это ваше частное мнение или официальная позиция вашего правительства?
– Моё частное мнение и неофициальная позиция правительства Великобритании. Абу-Салем уже неоднократно захватывал наших граждан.
– Что же, тогда легче, – кивает Антон.
– И что? – интересуюсь я. – Что скажет наше правительство? Хотя бы неофициально.
– Андрей, это сейчас рассматривается. Ситуация меняется каждый час.
– Но решать нужно срочно! Каждую минуту наши девушки могут подвергнуться насилию! Они наши гражданки, а не английские, а мы не мычим и не телимся?
– Андрей, чего ты хочешь? Это только израильтяне позволяют себе бомбить всех, кого считают террористами. За это их и ругают в ООН.
– Кого ругают: израильтян или террористов?
– Не говори глупости, сам всё знаешь.
– А что, если связаться с израильтянами и предложить им провести операцию против Абу-Салема? У них же старые счёты.
– У нас такого опыта нет.
Я вопросительно смотрю на Али. Он кивает:
– Господа, мне кажется, за разговорами мы ещё долго не придём к решению. Предлагаю сделать так: я сейчас направлю своему правительству предложение о проведении силовой операции. Вы, Антон, продолжайте выяснения по своей линии. А тем временем свяжемся с израильтянами и узнаем, как они относятся к тому, чтобы провести такую операцию при негласной поддержке Великобритании и России и с нашим участием.
– Чьим – вашим? – интересуется Олег.
– Да, – киваю я. – Из нас, россиян, наверное, только я могу в этом участвовать. А ты, Али, сможешь?
– Да.
– Вот и отлично, – резюмирую я. – Антон обеспечивает силовой операции поддержку нашей страны, ты – Великобритании, и мы обращаемся с предложением к Израилю. Возражений нет?
Я окидываю вопросительным взглядом Антона и Али. Оба молча кивают.
Надя
То, что Махмуд не согласился отпустить нас, не обещало ничего хорошего. В лучшем случае, после внесения выкупа нас обеих оставят здесь в заточении. А в худшем случае… Однако выхода не было, я не могла допустить, чтобы Аню пытали. Значит, нужно выиграть время.
Ахмед вышел из этого страшного помещения, а Махмуд снова обратился ко мне:
– Значит, так, куколка! Чтобы ты меня не попыталась обмануть, я сейчас воспользуюсь одной штуковиной. Не сомневаюсь, ты о ней слышала, ведь ты детектив. Полиграф!
Вероятно, Махмуд рассчитывал вызвать у меня растерянность этим словом, но на самом деле я успокоилась. Мне придётся ответить на его вопросы – безусловно. Однако не всё так плохо…
Появился Ахмед, он держал в руках аппарат, напоминающий ноутбук, но с проводами, на концах которых были пластиковые браслеты. Я впервые видела такой детектор лжи, но не важно. То, что я собиралась сейчас сделать, должно было получиться. Когда-то шеф учил меня: если нужно что-то скрыть, нельзя допустить, чтобы полиграф отличил правдивые ответы от ложных. Для этого правдивые ответы должны быть очевидны, но неточны…
Ахмед надел браслеты мне на запястья и щиколотки, а затем ещё какую-то присоску под левую грудь, сально ухмыльнулся и погладил. Я постаралась не реагировать, словно и не заметила: ясно, что худшее впереди.
– Ну-с, начнём! – деловито произнёс Махмуд. – Как тебя зовут, куколка?
– Надя.
На самом деле, не совсем так: меня зовут Надежда Сергеевна.
– Как твоя фамилия?
– Леман.
Если точно, Леман-Попырина…
– Где ты родилась?
– В Москве.
На самом деле, в Подольске, но об этом я узнала не так давно и ещё не успела внести поправку в паспорт.
– Где ты живёшь?
– В Париже.
Правда, большую часть жизни я провела в Москве, а сейчас нахожусь в какой-то южной стране.
– В каком банке у тебя счёт?
– В Лионском Кредите.
На самом деле, там только небольшая часть моих денег.
– Каковы логин и пароль для вхождения в твой счёт через Интернет?
Называю, правда, неуверенно: пароль я недавно сменила. Ахмед озабоченно смотрит на экран, но не произносит ни слова. Махмуд говорит что-то по-арабски Ахмеду, тот коротко отвечает, кивает и выходит в коридор. Махмуд весело смеётся, снимает с меня датчики полиграфа и освобождает руки.
– Ты хорошая подруга! А рабыня из тебя тоже получится хорошая, да?
Я ничего не отвечаю. Из мыслей не выходит другое: вот сейчас Ахмед попытается войти в мой банковский счёт…
– Эй, куколка! А ведь твоя подруга подвела тебя! Из-за неё ты сейчас потеряешь свои деньги! Хочешь прикончить её? На, стреляй! – Махмуд вынимает из кармана пистолет и суёт мне в руку. Я презрительно улыбаюсь, поднимаю ствол вверх и нажимаю на спусковой крючок. Пистолет громко бахает, из дула вырывается крошечное облачко пламени, но потолок цел. Теперь моя очередь посмеяться:
– Махмуд, не считай меня дурой! Я знала, что ты мне дашь пистолет с холостыми патронами! Зачем это – поиграть хочешь, но боишься, что выстрелю в тебя? Трус!
Выражение на физиономии Махмуда резко меняется, он вырывает пистолет из моей руки и швыряет на пол. Затем снова надевает мне на запястья браслеты цепей, застёгивает их туго и бьёт меня по лицу. Я отворачиваюсь, но пощёчины сыплются градом. Я чувствую во рту привкус крови. Из коридора доносятся приближающиеся шаги, и Махмуд перестаёт бить меня.
