Дверь открывается…
– Мама, это Алла! Парфёнова!
Мама чуть прищуриваясь смотрит на не очень-то званую гостью, улыбается – не так радостно, как облегчённо: всё-таки сынок на этот раз дома ночует.
– Очень приятно, Алла. Вы журналистка, да?
– Да, – улыбка любимой становится несколько официальной.
– Алла, мою маму зовут Елена Валентиновна!
– Очень приятно, Елена Валентиновна.
Из комнаты выходит папа. Его глаза удивлённо расширяются при виде великолепной гостьи.
– Алла, это мой папа – Владимир Иванович! Папа, это Алла!
– Очень приятно, – немного неуклюже кланяется папа и пятится назад в комнату.
– Вы вовремя, сейчас как раз будем ужинать, – улыбается мама Лена.
– Как? – смутился Андрей. – Вы ещё не ужинали? И Валечка?
– Она покушала и уже легла.
Получается, что мама и папа меня ждали. А если бы я не приехал? Подумать страшно…
Ужасно неудобно перед Аллой – квартира втрое меньше, чем у неё… Но что же делать? Прошли в комнату.
– Андрей, можно мне посмотреть твои фотографии?
– Да, конечно. Вот альбом.
А когда ужин? Кушать хочется…
– Андрей, а кто эта девочка – твоя сестра?
– Да, её зовут Рита, она вышла замуж и живёт сейчас во Франции.
– Очень красивая! Прямо как ты! А эта кто такая?
Трудно сдержать печальный вздох:
– Наташа Белкина. Она с родителями уехала в Израиль, и их убили террористы – всех вместе.
Улыбка слетает с губ Аллы, она смотрит печально:
– Милый, прости, пожалуйста…
– Нет, ничего.
– Можно мне смотреть дальше?
– Да, конечно.
Теперь лучше самому сознаться:
– Это – Юля. Мы учились вместе. Сейчас она замужем и тоже за границей.
Алла осуждающе качает головой, словно поняла, при каких обстоятельствах разошлись с Юлей, но ничего не говорит. Просто возвращает со вздохом альбом. Неожиданно говорит тихо:
– Сколько боли… Прости, милый, моё любопытство.
– Ничего, моя дорогая. Я бы и сам тебе когда-нибудь показал.
– Наташу очень жалко. – Глаза Аллы наполняются слезами. На это трудно что-либо ответить, в горле возникает тяжёлый комок. К счастью, дверь приоткрывается:
– Можно? Идите ужинать, хорошие мои!
Садимся за стол вчетвером. Алла смотрится в этой убогой квартирке, словно бриллиант, упавший на асфальт. Как быть? Хочется жениться на ней… Но не сейчас же, за год до окончания армейской службы. Да и потом – вряд ли получится сразу. Влезает непрошеной мысль – старая идея насчёт того, чтобы пойти в частные детективы. Хочется возразить самому себе, что это глупость на уровне детских фантазий – и новая мысль: а что, если проконсультироваться с новым знакомым – этим самым Олегом Зелинским? Вдруг подскажет что-нибудь? Да ну, простой лейтенант милиции…
Как Алла отреагировала на слова про гибель Наташи… Алла очень добрая, деликатная. Даже эпитет подобрать трудно.
Мама накладывает еду в тарелки…
– Елена Валентиновна, мне мяса не надо, пожалуйста! Только салат! – поспешно предупреждает Алла.
– Аллочка, вкусно же…
– Простите. Елена Валентиновна, мне надо держать диету!
– Тогда конечно.
Папа качает головой – то ли одобрительно, то ли не очень, – но ничего не говорит. Догадываюсь – дело не только в диете, но и в том, что Алла боится нас объесть. Чёртова нищета, из каждого угла смотрит… Вот уже еда у всех разложена, и мы принимаемся за неё. Трудно сдержаться – аппетит одолевает.
– Вы журналистка, да? – деловито спрашивает папа. Можно не сомневаться, мама уже рассказала ему, кто такая Алла.
– Да, я пишу на темы, связанные с коррупцией в силовых структурах.
– Вы смелая девушка.
Алла пожимает плечами:
– Ваш сын куда смелее. Этой ночью я тряслась от страха в своём кабинете, а он воевал с бандитами.
Папа бросает удивлённый взгляд на своего приёмного сына, но ничего не говорит.
– Сыночек, почему ты нам не сказал? – вздыхает мама.
– Не хотел волновать напрасно. Я был уверен, что всё обойдётся.
– Лена, я же тебе говорил, что он полезет в самую свалку, – коротко произносит папа. Тут уж придётся ответить:
– А что было делать? У охраны не хватало людей. Мне дали самое безопасное место.
– Какое? – оживляется папа.
– На одном из верхних этажей. – Вопросительно смотрю на Аллу: сам не помню, какой этаж это был. Но папу такие детали не интересуют.
– Место, действительно, не самое опасное, – задумчиво говорит он. – Но и не очень тихое. Ты вёл огонь из окна, а тебя пытались подавить снизу, верно?
Ну и тема для беседы за ужином.
– Папа, можно сейчас не говорить об этом?
– Конечно, не надо, – вздыхает мама. – Всё обошлось, и слава Богу. Сыночек мой, миленький…
Дальнейший ужин проходит в молчании. Папа выглядит смущённым, словно раскаивается, что задал эти вопросы – естественные для него, в общем. Я разрываюсь между безумным желанием владеть Аллой и стремлением побыть подольше с родителями. Наверное, правильно сделала Алла, что по возможности облегчила мне выбор.
Вот ужин и съеден.
– Спасибо, мамочка…
– Большое спасибо, Елена Валентиновна! – живо восклицает Алла. – Очень вкусно!
– Какое там вкусно, – вздыхает мама. – Вы, Аллочка, скушали самую малость.
– А мне больше нельзя!
– Я понимаю, вы очень красивая, фигурку бережёте. Ладно уж, пусть у вас всё будет хорошо.
– Можно, я вам помогу посуду вымыть?
– Нет, Аллочка, побудьте с Андрюшей. Ему завтра уезжать.
Алла ещё немного выжидает, но, убедившись, что мама Лена не хочет её помощи, сама увлекает меня в комнату. Я снова подхватываю её на руки – и мы возвращаемся в сладостный плен самой жаркой страсти, какая только бывает…
После возвращения Кароля из Москвы миновало три дня. В последние сутки Андрей стоял в карауле, но это уже оказалось позади, молодой человек вернулся в казарму и прилёг на кровать Вдруг подбежал дневальный:
– Тебя к командиру части!
Известие немного тревожное – новый командир части, полковник Нуждин, был в числе тех, кого Андрей подозревал в организации убийства Семёнова. Однако Кароль рассчитывал, что начальство не знает о тех сведениях, которые он передал Алле Парфёновой. Он поднялся, надел поясной ремень и сапоги и вышел.
