– Ой! Нельзя ли проветрить?
Присутствующие всполошились – бросились открывать окно и тушить сигареты. Филатов заволновался:
– Тысяча извинений, Галина Александровна, мой недосмотр! Сейчас-сейчас всё будет в порядке!
Девушка боязливо вступила в помещение и сразу прошла к окну. Сквозняка она боялась куда меньше, чем сигаретного дыма, на который у неё с детства была аллергия. Помимо прочего, дым мог негативно сказаться на голосовых связках.
– Давайте сразу начнём, – пробормотала она, стараясь поменьше вдыхать малоприятный аромат.
– Да-да, конечно! У нас программа на полтора часа, в двух частях с перерывом!
Галя чуть не ахнула: направляясь сюда, она думала, что речь пойдёт об одной-двух песнях, как обычно. Это что же выходит – целый концерт в двух отделениях?
– Извините… а сколько я получу?
– Сорок пять рублей, – смущённо ответил Филатов. Галя мысленно пожала плечами: такие деньги, а то и больше, составлял обычно гонорар за выступление в любом ресторане. Вместе с тем, ясно, что здешнее заведение небогато, и требовать от него слишком много не следует, ведь не народная артистка СССР поёт. Да и интересно выступить в сопровождении профессионального оркестра. Заодно показать всем здешним знакомым, на что способна Галка из десятого «А».
– Хорошо, давайте обсудим программу, – деловито заговорила она. – У вас какие ноты моих песен имеются? – она обвела присутствующих вопросительным взглядом. Самый высокий из мужчин, одетый в чёрные брюки и свитер, подал ей несколько партитур. Галя смутилась: нотной грамотой она, разумеется, владела, но до сих пор партитуры своих песен в руках почти никогда не держала – ансамбль «До-ре-ми» всё репетировал и исполнял на слух – благо на него не приходилось жаловаться, – пользуясь магнитофонными записями. В концертном зале дело было поставлено профессионально, словно речь шла о предстоящем исполнении симфонии Моцарта. С одной стороны – приятно, но с другой – смущало и волновало.
– Да, хорошо, – растерянно произнесла девушка, стараясь запомнить сегодняшний репертуар и машинально отмечая, что в комнату входят новые люди. – Давайте так: вот эта песня у нас пойдёт первая, эта – вторая…
Дирижёр послушно кивал, делая пометки. Гале пришло в голову, что доходы концертного зала невелики, и Филатов непрочь поправить дело с помощью предстоящего мероприятия, которое очень трудно отнести к сфере музыкальной классики. Но если так, то главной исполнительнице мог бы заплатить и больше… Впрочем – он ли решает подобные вопросы?
Обстановка была непривычная, не так готовилась обычно Галя к концертам и не такой объём репертуара выдавала за один раз. Однако вчерашняя договорённость с Филатовым обязывала, афиши уже готовы – возможно, даже расклеены по городу – а потому отступать некуда. И потом – если отставить меркантильные вопросы, вроде гонорара, то в остальном такой концерт – просто находка для малоизвестного эстрадного исполнителя.
Когда девушка покинула концертный зал, в голове шумело, а ноги подкашивались. Неожиданно рядом остановилась знакомая «Чайка»:
– Галочка, вас подвезти? – галантно поинтересовался знакомый товарищ в очках, приглашающее открывая правую заднюю дверцу. Певица не сразу сообразила, что делает – села рядом и только потом спохватилась:
– Ой, нам же, наверное, не по пути!
– Почему – не по пути? – широко улыбнулся очкастый. – Вы ведь домой едете, верно? Мне нетрудно вас подкинуть. Даже приятно.
– Спасибо, – невольно улыбнулась девушка. Она уже порядком устала от обсуждения предстоящего концерта, а ведь самое трудное впереди.
– Что, если мы подъедем в ресторан?
– Нет, спасибо! – насторожилась Галя. – Я сейчас домой. Мне нужно готовиться к концерту, к тому же утром я рано встала, хотелось бы прилечь.
– Вы правы, к концерту подготовиться нужно, – кивнул хозяин «Чайки». – Что же, успешного вам выступления.
Последние его слова были произнесены каким-то недовольным тоном, но девушке было не до того, чтобы разбираться в нюансах. Поскорее добраться до дома, в постель – и спать. А затем готовиться к вечернему мероприятию.
Машина остановилась, Галя вышла, переступила через порог – и через десять минут уже забылась сном. Мать тихо подошла к ней, склонилась над спящей дочерью, улыбнулась и покачала головой.
Когда Галя проснулась, часы показывали без десяти два. Время ещё есть, но начинать готовиться нужно прямо сейчас. Как? Наверное, прежде всего подобрать подходящее платье. То, в котором Галя обычно выступала, осталось в Москве, да и вряд ли подошло бы для концертного зала, где со стен сурово смотрят Чайковский, Мусоргский и Римский-Корсаков. Нужно что-то закрытое, тёмное, с длинным подолом… Однако ничего подобного не было. Галя сумрачно рассматривала содержимое своего платяного шкафа, когда вошла мать:
– Доча, тебе нужно платье?
Сознаваться не хотелось, но деться некуда, и девушка грустно кивнула.
– Пойдём ко мне, попробуем подыскать.
Галя не поверила своим ушам: всего лишь позавчера мать так грозно осуждала выбор ею профессии, чуть не оскорбляла, а вчера не без труда согласилась прийти на концерт – и вдруг помогает готовиться? Девушка пролепетала смущённо:
– Да, мама, спасибо тебе…
Они прошли в соседнюю комнату, где Серёженька играл с пожарной машиной. Аккуратно прошли мимо мальчика, чтобы поменьше мешать – к платяному шкафу. Мать распахнула, демонстрируя одеяния… Галя ахнула:
– Мамочка, почему ты всё это не носила?
В той части шкафа, которая предназначалась для платьев, красовались пять великолепных костюмов ручной работы – несомненно, мать сама их сшила. Красное платье, чёрное, синяя юбка с жакетом – всё старомодное, но вполне пригодное для того, чтобы нарядиться для выступления на сцене строгого концертного зала, под недреманным оком композиторов-классиков.…
– Галочка, девочка моя хорошая, как-то случая подходящего не было. Но, доча моя маленькая, – мать нежно прижала к себе и поцеловала девушку, словно та опять стала ребёнком, – я думаю, что-нибудь из этого тебе подойдёт.
– Да, мама, конечно!
Впрочем, красное платье едва ли годилось для концерта. Вот сидеть в нём среди публики… После недолгого колебания, девушка остановила выбор на чёрном платье – длинном, до пола: такое модно во все времена, выдержит критические взоры любых блюстителей нравственности.
– А я надену красное! – вдруг объявила мать и улыбнулась. Галя просияла и захлопала в ладоши:
– Мамочка, я так рада! Ты у меня будешь самая красивая!
Тут же началась примерка обоих платьев. Чёрное пришлось немного ушить, а вот красное – увы, оказалось туговато для Надежды Николаевны. Дочь вздохнула:
– Может, какой-нибудь жакет сверху?
Мать кивнула и после недолгих поисков выудила из закромов шкафа чёрный жакет.
