Общение с компьютером затянулось почти на час.
Если бы я знала, насколько серьезна ситуация, я бы даже включать не стала этот чертов компьютер, а полетела бы к Станиславу без малейшего промедления. Но шестое чувство – совсем не то чувство, которым должен руководствоваться в своей деятельности частный сыщик. А интуиция моя промолчала. Хотя какое-то тревожное ощущение у меня все-таки было, но я не стала придавать ему значение.
И, как выяснилось впоследствии, напрасно.
У дома Станислава я оказалась спустя минут сорок после того, как выключила компьютер. Не успев набрать номер его квартиры на домофоне, я тут же отскочила в сторону – меня едва не сбил входной дверью вылетевший из нее крупный мужчина в коротком драповом пальто.
– Сумасшедший, – тихо проговорила я скорее самой себе и вошла в так любезно раскрытую для меня дверь.
Дверь Станислава Гордеева почему-то тоже оказалась открытой, я это заметила сразу и тут же напряглась. Достав из сумочки пистолет, я прислонилась к косяку и прислушалась. Никаких подозрительных звуков я не услышала. Держа пистолет перед собой, я осторожно открыла дверь. И первое, что я увидела – это распростертое на полу тело хозяина квартиры. В самом центре его спины зияло маленькое круглое отверстие. На полу – лужа крови, и это дало мне основание заключить, что отверстие было сквозным.
Я попыталась перевернуть его к себе лицом, проверить, жив он или нет, и тут же из его рта потоком хлынула алая пена. Я снова была вся в крови – черт возьми, что за экстремал мне попался, за последний месяц он второй раз попадает в такую ситуацию. Но если первый раз с аварией был просто неприятной случайностью, то теперь дело явно являлось криминальным – факт покушения был налицо.
Однако Станислав был жив и на этот раз.
Он даже пытался дышать, однако это ему с трудом удавалось. Когда приехала бригада «Скорой помощи», он уже был без сознания, а мне еще долго пришлось сидеть в его квартире и давать показания подоспевшей опергруппе во главе с капитаном Кирьяновым.
Так что на этот раз мне просто дико повезло – ведь в том случае, если бы это оказался не Кирьянов, а какой-нибудь другой капитан, так легко я бы не отделалась. Но тем не менее… Киря прорабатывал меня щадящими методами. В то время, пока в квартире суетились эксперты и прочий народ, мы мирно беседовали на кухне.
– Ты не заметила ничего подозрительного, когда входила в подъезд? – задал он ожидаемый мною вопрос.
Я тут же ответила.
– Подозрительного – нет. Но перед тем, как я зашла, из подъезда вышел человек. Он чуть не сбил меня с ног.
– Какой человек?
– Мужчина, ростом чуть выше среднего, довольно крупный, обычный, ничего особенного. Кажется, возле мочки левого уха у него была заметная родинка. Черты лица правильные, немного высоковатый лоб, разрез глаз – классический. Что еще? Возможно, чуть скошенный подбородок. Одет в короткое серое пальто, волосы русые, коротко подстриженные. Внешне вроде как был спокоен, но… Слишком уж резво он вышел из подъезда, как мне показалось. Словно пытался быстрее уйти или куда-то торопился.
Володька задумался.
– Да, пока зацепиться не за что. Неизвестно, когда Гордеев придет в себя и появится возможность взять у него показания. Да и вообще, сомнительно то, что он выживет… – последняя фраза сильно резанула мне слух, я почувствовала ком в горле, но ничего не ответила. – Но, может быть, имеет смысл все же попытаться идентифицировать его внешность при помощи фоторобота. Татьяна, я думаю, тебе стоит поехать в отдел и помочь нам составить фоторобот, в том случае если опрос жителей подъезда даст основания подозревать этого человека в покушении. Кто знает, может, это он и был.
Я вздохнула.
– Что ж, надо так надо. Только у меня к тебе одна просьба. Можете мне выдать разрешение на посещение Гордеева в больнице? Если он, конечно, останется жив…
Володька задумался.
– Татьян, думаю, это будет не так просто. Огнестрел – дело серьезное, сама понимаешь, кого попало к нему пускать вряд ли…
– Я – не кто попало, – обиженно оборвала я Кирьянова.
– Ладно, Татьяна, не обижайся. Я постараюсь тебе в этом помочь.
* * *
Идентификация человека по внешним признакам – дело хлопотное и лично для меня малоинтересное. В кабинете следователя я долго отвечала на вопросы, описывая статические и динамические данные человека, который выходил из подъезда непосредственно после того, как было произведено покушение на жизнь Станислава Гордеева.
Как оказалось, человека этого сумела заметить не только я. Ему крупно не повезло, так как в тот момент, когда он выходил из квартиры Гордеева, его видел еще один человек – девочка-подросток из соседней квартиры. Она стояла на лестничной клетке и курила – а поскольку факт курения тщательно скрывался от родителей, естественно, что она не пожелала быть замеченной ни одним из соседей. Поэтому в тот момент, когда открылась дверь квартиры Гордеева, девочка спряталась за трубу мусоропровода.
Мужчина спустился мимо нее вниз по ступенькам, и она смогла рассмотреть его только со спины, однако описание одежды и телосложения полностью совпадало с тем, которое дала я. Звука выстрела она не слышала, но это вполне можно было объяснить тем, что пистолет был с глушителем.
В общем, основания для подозрения оказались очень вескими. Поэтому на следующий день после покушения я была официально вызвана Кирьяновым в отдел для составления фоторобота. В результате моих стараний получился портрет человека чуть выше среднего роста, с крепким телосложением, вертикальной формой затылка и лба, овальным лицом.
После этого передо мной разложили фотоснимки, изображавшие основные разновидности строения головы, лба, глаз, носа, губ, подбородка. После того как отбор был произведен – на это ушло часа полтора, не меньше, – мне пришлось ждать еще приблизительно такое же время, пока производился монтаж деталей. Когда комбинированный портрет искомого лица был закончен, его предъявили мне для опознания.
Взглянув на получившуюся фотографию, я поняла, что никаких исправлений не требуется. Вышло то, что надо. И вместе с этим я поняла – вернее, не поняла, а скорее почувствовала.
Этого человека я уже видела.
И не в тот момент, когда он выходил из подъезда, а раньше. И это было очень странно, потому что такое ощущение возникло у меня только сейчас, после того, как я посмотрела на фоторобот, составленный по моему описанию. Почему в тот момент, когда я увидела этого мужчину «в живом виде», у меня в голове даже мысли не промелькнуло о том, что он мне знаком?
Я снова внимательно осмотрела полученное изображение и попыталась сконцентрироваться. Может быть, все это мне просто показалось? Однако ощущение не проходило – даже напротив, усиливалось, и наконец я поняла, в чем дело: мне было знакомо именно фотографическое изображение этого лица. Вероятно, мне никогда не приходилось видеть этого мужчину в жизни, но вот его фотоснимок… Только где я могла его видеть?
