В «жемчужине Золотого кольца» за жемчугом, как выяснилось, надо нырять поглубже, и не в затон исторической памяти. Кострома интересна не как бывший купеческий город – хотя и живописные улицы с деревянными домами и нотой чарующей заброшенности даже там, где люди живут, и торжественную набережную с мощными скамьями и плакатами, обрывающуюся на подходе к яркой расписной церкви Воскресения на Дебре, мы в итоге нашли и рассмотрели. Но гораздо больше поразила нас адаптация когда-то законсервированного советской властью, теперь туристического города к новым экономическим порядкам.
Сквозь историческую, государственного значения, старокупеческую Кострому проступает Кострома актуальная, рыночная, европейская.
Музейное наполнение палат бояр Романовых ни в какое сравнение не идет с интерактивной экспозицией в развлекательном комплексе «Терем Снегурочки», рекламка которого попалась нам в оригинальном атмосферном кафе «Рога и копыта» (трактиры с аналогичным названием, но едва ли с таким же дизайном есть в Санкт-Петербурге и Астрахани – передает Интернет).
Прогулка по терему Снегурочки началась как обычное разводилово – за хорошую цену (в государственных музеях вход на сотню дешевле, я уже не говорю об отдельном билете в Ледяную комнату за четверть тысячи) нам предложили пойти «к ложке», деревянной скульптуре из сосны, где нас встретили ряженые экскурсоводы. Они потребовали кланяться, бегать по мосточку, махать грабельками: мы их пришли развлекать или они нас? – возмущались мы про себя.
Однако подделка под народность и натужная веселость имели чудесное продолжение. Выставочный комплекс терема работает по образцу рекреационного заведения, главная задача которого – не напрячь гостя, а расслабить, или как психотренинг: «улыбайтесь», «верьте в сказку».
Да, это игра в фольклор, и в тереме нет ни одного «аутентичного» экспоната, все сделано буквально своими руками, но – как сделано! Календарики, куклы богов и ведьмаков, говорящее зеркало, лес самодельных елок из оригинальных материалов (дисков, макарон, подушек) от благодарных поклонников «музея» – Снегурочка водит по своему терему, знакомит с фольклорными образами, предлагает «френдиться «ВКонтакте».
Куклы и ряженые обнаружились и в «Рогах и копытах» – официанты в клетчатом, скелет в кепке, фигуры знаменитых, тоже уже фольклорных персонажей романа в натуральный рост, остроумные вывески, включая надпись «12-й стул» над унитазом в уборной. Меню при этом никакое не фольклорное – ни костромское, ни одесское: типичная столичная кафешка с итальянской пастой, блинчиками, кофейным и коктейльным набором, стейками и супчиками.
Вместе с рекламкой сказочного терема мы подобрали карманный ежемесячник «Афиша. Город на ладони», по которому (за нехваткой времени на реальное освоение) познакомились с культурной, клубной, модной жизнью Костромы.
Перспективные, новые силы находят друг друга, вступают во взаимодействие, лепят новый город. В этих новых проектах нет духа истории, духа Костромы, но именно они создают ее актуальный облик и открывают ей будущее. Думаю, они бы и с запущенными центральными рядами придумали, что делать, дай им волю на оформление и раскрутку. Новый дизайн не разрушает город-музей и не создает пресловутый «город контрастов» – скорее предлагает развиваться в туристический город европейского уровня, где музейное дело и развлекательный бизнес взаимно питают и укрепляют друг друга, где гостю есть и что посмотреть, и где отдохнуть.
Следующий шаг – основать в Костроме журнал по образцу пермской «Соли», издания, которое презентует город в глубине России как отнюдь не периферийный. Пермь, Кострома – кто следующий прорвется в актуальность, станет для своих жителей новой столицей?
В огромной России должно быть много столиц, тогда, глядишь, и стольный град перестанет быть колоссальной деревней. Страна не переедет в Москву, области не опустеют, антиутопии не сбудутся.
Живой, потому что растет
[59]Об эволюции человека в синюю обезьяну
Дмитрий Быков ушел с фильма «Аватар» с «холодным носом», ну а я, конечно, со слезами. Дмитрий Быков счел, что фильм не про него – а про предателей родины. А я убедилась, что про меня – неисправного солдата цивилизации.
Выпад Быкова против фильма, в котором, по его мнению, уровень драматургии в разы ниже технического, осудили как провокацию. Особенно недовольны были те, кого заставляли в красивой и пластичной киноигрушке обнаружить какой-то смысл, и даже – опасный. Отдадим должное Быкову, чью медийную работу в культурном сообществе давно уже воспринимают не как баловство успехом, а как миссию: он был на стреме. Просчитав ближайшие выводы зрителей из судьбы героя, красиво покинувшего свои негодные мир и тело для новой жизни, Быков пришел в ужас. И поторопился разъяснить коллективному несознательному, что выбрать между родной теснотой и чужим простором в реальности не так легко, как в кино.
Метафора «Аватара» в таком изложении стала очень уж узкой. Не выручил и некрепко сколоченный мост к более философскому обобщению: мол, изменяя родному, герой пошел против своей человечности.
«Синехвостые», как обозвал их Быков по радио, не выглядят «чужими»: они придумали язык и ритуал охоты, носят улыбки и одежду, поют и молятся. Они как трехметровые гибкие люди. И, учась быть своим среди них, герой не превращается в монстра, а со всем багажом человечности эмигрирует. На этом связка с темой родины в фильме исчерпывает себя. Уходя от нас навсегда, герой выбирает не между Америкой и Пандорой. Он меняет не место жизни – а ее содержание.
«Идеализация wild life», – презрительно бросил Быков. Но повернется ли у него язык назвать так набравшие популярность сеансы йоги, походы и сплавы, шоу «Последний герой», поучаствовав в котором иная «звезда» принимается искать пути обратно в космос, школы целителей и курсы типа «инсайт – о чем молчит ваше тело»? Эти сугубо городские увлечения одно к одному выражают жажду и неумение цивилизованного человека договориться с миром живых сущностей. Не скажу – живой природой, потому что это затертое пропагандой словосочетание опять откинет нас к wild life: в лучшем случае замаячат в воображении мультяшный король-лев или юннатский кролик.
«Живое» – это понятие зачаровало жителя городов и стремительно прирастает сторонниками в сферах, совсем далеких от природоведения. Таких, например, как психология, гигиена и диетология, и на тебе – литература. Аргумент «живой» в критических отзывах прибавил в весе, хотя доказать его правомерность еще сложнее, чем более механические определения вроде «композиционно выстроен» и «контентно актуален».
Каких-нибудь век-полтора назад батальная картинка из «Аватара» сошла бы за проповедь мощи человеческого духа: большие корабли взбораздывают Вселенную. Но для каждого из пилотов жить, как летать, – несбывшаяся мечта. Чем креативней образы на экранах – тем банальнее их смысл. Самая литература в нас не от желания ли петь – глубиной, всем существом? А мы окунаем в нее пальцы, набирая текст, и все неодолимей чувствуем, что прочее в нас, от ладоней до сердца, от сердца до затекших ног, рвется с места к чему-то, что захватило бы целиком.
