Устройство, судя по коробке и штрих-коду, было изготовлено в Японии. Но Миша каким-то шестым чувством догадался, что чудо-прибор, без сомнения, был произведен где-нибудь в Одессе, да и продавец в аптеке явно был не из местных: “р” практически не выговаривал и обладал носом истинного сына Голланских высот. Почти точно таким же, как и у Миши, только более габаритным.
Короче, поездка в Египет Гурфинкелю запомнилась лишь двумя наиболее яркими эпизодами: невыносимой изматывающей жарой и кошмарным людоедским храпом Покровского.
— Хр-р-р, псу-у-у, хр-р-р-р… — сладко ревел Бумба, время от времени причмокивая во сне губами.
— Л-а-а-а, алла-а-а-а-э, иль алла-а-а-а… — методично доносилось с улицы.
— Дурдом, — протяжно простонал Миша и, взяв с собой подушку, направился досыпать в душевую кабинку, где имелась хоть какая-то звукоизоляция.
Расположиться в кабинке можно было только полусидя, но это обстоятельство Гурфинкеля нисколько не
смущало. Однако долго поспать ему все же не удалось.
Где-то часов в восемь утра в кабинку размашисто вошел насвистывающий себе под нос нечто веселое Бумба с махровым полотенцем на плече.
Раздавшийся после этого вопль переполошил всю гостиницу, а консьерж с перепугу даже ухитрился вызвать полицию.
Мало того что Бумба наступил спящему Гурфинкелю на голову, так он еще ухитрился одновременно чисто машинальным движением руки открыть холодную воду.
— Сволочь, — визжал мокрый Миша, выталкивая бледного Покровского из душевой кабинки. — Баран кривоногий.
Бумба, держась за сердце, испуганно отступил к кровати. Бедняга чуть не отдал концы, решив, что Миша вчера вечером замочил портье и спрятал его труп в душевой, тем более что накануне Гурфинкель действительно повздорил с обслуживающим персоналом, требуя установки в их номере звукоизолирующих окон.
— Да я, да я… — начал было Бумба, тяжело плюхаясь на развороченную кровать.
— Кретин ты, — злобно огрызнулся Миша, вытирая мокрые волосы оброненным полотенцем приятеля.
— Я думал, что ты давно уже проснулся и спустился завтракать, — начал виновато оправдываться Покровский.
Все-таки он был рад, что Гурфинкель не замочил портье и что страшное ему лишь померещилось.
В дверь их номера настойчиво застучали.
Миша, испепеляюще посмотрев на Бумбу, открыл.
На пороге стоял смуглолицый всклокоченный портье и двое хмурых полицейских.
— Вот они, — торжествующе ткнул пальцем в иностранцев портье. — Это в их номере только что кого-то зарезали. И заметьте, что это уже не первая жалоба. Два дня назад они держали у себя в номере лошадь, хотя и не признаются в этом.
Полицейские, отстранив глупо моргающего Мишу, прошли в номер. С ухмылкой посмотрели на единственную двухместную кровать, заглянули в душ.
— Значит, лошадь, говорите? — переспросил один из полицейских.
— Именно так, — быстро закивал портье. — Не знаю, что они с ней делали, но бедное животное кричало в основном по ночам.
— Что, любите острые ощущения? — Полицейские, обладающие редким для их профессии чувством юмора, весело посмотрели на иностранцев.
— Египет страна контрастов, — невпопад ляпнул Бум-ба, еще не совсем оправившись от шока.
— Так. — Полицейские переглянулись и жестом приказали портье, чтобы тот вышел. Араб нехотя подчинился. Натянув брюки, Гурфинкель тяжело вздохнул:
— Сколько?
— Пятьдесят фунтов, — ответил один из блюстителей порядка. — За ложный вызов и за бензин.
— Однако, похоже, что бензин у вас золотой, — сварливо пробормотал Миша, доставая из бумажника нужную сумму.
Взяв деньги, полицейские дурашливо откланялись.
— Всего хорошего, — глумливо пожелали они напоследок, — и с лошадками больше, пожалуйста, не балуйтесь, а то придется вас выселить.
— Хорошо, хорошо, — кивнул Гурфинкель, закрывая за стражами порядка дверь. — Как деньги получат, прямо задницу начинают лизать.
— Восток, — неопределенно добавил Бумба.
— Страна контрастов, — передразнил приятеля Миша. — По-моему, местная жара действует на тебя еще более отупляюще, чем в Индии.
— V nature, — согласился Покровский, опасливо заглядывая в душевую кабинку.
— Так, че-то я не понял, blin, — Бумба сильно тряхнул головой. — А ну давай все сначала, по порядку и без каши во рту.
Гурфинкель обреченно вздохнул:
— Повторяю для умственно отсталых. Сегодня вечером мы с тобой должны будем встретиться с одним человеком, который отведет нас к тому, кто торгует действительно стоящим товаром.
— Стоящим товаром?
— Ну да, настоящими артефактами, не гипсовыми.
— Kruto, blin.
— Ну а я о чем, — усмехнулся Миша, нервно поглядывая на часы.
— Секундочку, — спохватился Покровский, — а каким образом тебе удалось договориться об этой встрече?
— Очень просто, — ответил Гурфинкель, тщательно инспектируя содержимое своего бумажника, — я получил письмо.
— Какое еще письмо?
— Да вон, на столике у кровати лежит, до востребования, мне его портье принес.
— Подожди, что-то я не совсем vrubilsa. — Бумба тщательно наморщил широкий лоб, демонстрируя напряженную работу мыслей. — Лажа какая-то получается.
— Почему “лажа”? — обиделся Гурфинкель. — У нас первое серьезное дело намечается, а ты “лажа” говоришь.
— Да мало ли кто мог это письмо прислать, — разозлился Покровский. — Да и откуда им знать, что нас интересуют египетские древности.
— А они твою любимую майку со сфинксом увидели и сразу все поняли, — пошутил Миша, застегивая кожаный бумажник.
Денег, по его подсчетам, должно было хватить на парочку небольших артефактов. Остальную наличность Гурфинкель держал в загашнике, в камере хранения гостиницы “Винтер Палас”, где жила Бетси МакДугал, которая и предоставила Мише надежный ящичек.
В принципе наезды Бумбы на приятеля были вполне обоснованны, просто Гурфинкель не хотел посвящать Эндрю во все тонкости своей хитроумной тактики, направленной на выявление алчных торговцев древностями. Письмо с предложением о выгодной встрече Миша получил не зря. Перед этим он усиленно распускал в отеле “Марсам” слухи о том, что он является представителем известного лондонского музея, скупающего египетские древности для новой экспозиции, посвященной Долине Царей. К шейху Хусейну Абд эр-Махмуду часто захаживали люди, так или иначе связанные с укрывателями краденого, и Миша буквально прожужжал им все уши, угощая каждого встречного и поперечного за свой счет холодным пивом. Разумеется, местного производства.
