Наконец, собрав остатки смелости, набрала незнакомый номер. Трубку довольно долго не брали, а потом послышался звонкий голос молодой девушки.
– Слушаю!
– Здравствуйте, – сказала я, чувствуя себя не в своей тарелке, – можно ли мне услышать Анжелу?
– А кто ее спрашивает? – поинтересовалась обладательница приятного тембра.
– Ее давняя знакомая Ольга, – я решила пока не открывать карты.
– Ма, – послышалось в трубке, – тут какая-то твоя подружка звонит. – Сейчас подойдет, – обратилась она уже ко мне.
Непродолжительная тишина и почти такой же по тембру чудный голосок, больше похожий на звон колокольчика, произнес:
– Слушаю, говорите.
– Это Анжела?
– Да. А вы кто? По какому вопросу?
Я не знала, как начать, поэтому осторожно сказала:
– Вам большой привет…
– От кого? – набросилась она на меня. – Вы можете, в конце концов, сказать нормально, кто вы и чего хотите?! Или… – добавила жестко, – я положу трубку!
– Нет, не надо, прошу вас! – и я разом выложила: – Меня зовут Ольга, а привет вам от… Ричарда!
В трубке, как будто захлебнувшись моим невероятным ответом, упорно молчали. Безмолвствовала и я. Ну вот и всё, номер не прошел, сейчас она положит трубку… И вдруг услышала тихий плач… Женщина на том конце, поскуливая, как обиженный щенок, плакала. И от этого плача, полного и счастья, и безнадежности, и радости, и тоски, мне как тисками сжало сердце. Бедная, бедная русская женщина, одинокая и все еще, несмотря на прошедшие годы, любящая того единственного, которого встретила в своей жизни много лет назад. Представляю, сколько ей пришлось пройти и пережить, ведь быть женой африканца тогда, в совершенно другой стране, чем нынешняя Россия, это абсолютно иная история, чем сейчас.
Именно в те далекие годы девушки, жившие с молодыми людьми из стран Африки, Азии, Индии, чаще всего оставались одни и почти всегда с детьми на руках. Общество, воспитанное в духе пуританского социализма, в котором не было даже секса, как утверждали суровые граждане, крайне презрительно и негативно относилось к таким бракам, а уж к плодам любви подобных отношений и вовсе. Многие несчастные соотечественницы под прессингом родных, для которых сама связь с африканцем являлась настоящим позором, вынуждены были избавляться от бедных, ни в чем не повинных ребятишек, отдавая их пачками в детские дома.
Иностранцы же, пока учились, неплохо устраивались под крылом заботливых русских подруг, но по окончанию учебы продолжения дальнейших отношений с ними, как правило, не планировали, даже если уже имели в паспорте штамп о регистрации брака, который никакую силу в их странах не имел и выглядел, как простая метка, поставленная по недоразумению. В родных краях их уже ждали свои местные невесты, подобранные заботливыми родителями, а наши юные жены порой на всю жизнь оставались одни и воспитывали своих цветных ребятишек, выбиваясь из последних сил. Такая же судьба, наверное, сложилась и у Анжелы.
Женщина все плакала, не в силах остановиться, а я робко пыталась прекратить это «мокрое» дело, но… тщетно. Неожиданно раздались гудки. Она повесила трубку. Я решила ее не беспокоить, хотела перезвонить через пару дней, но… вечером Анжела позвонила мне сама…
– Вы простите меня, Оля, – начала она свой рассказ с извинения, – я просто не ожидала получить известия от Ричарда. Всю жизнь ждала, но никогда не думала, что придется хотя бы еще раз о нем услышать.
Я слушала ее внимательно, не перебивая. Хотела, чтобы она облегчила душу, но поскольку разговор ожидался длительный и непростой, решила перезвонить ей сама. Звонки в Германию, конечно же, были ей не по карману. Анжела попыталась отклонить мое предложение, но я настояла на своем. После моего звонка стала рассказывать о своей жизни мне, невидимой собеседнице.
– Мы поженились в семидесятых и, скажу вам честно, Оля, были очень счастливы. Даже мама с папой смирились с моим решением. Мы тогда жили в Москве. Конечно, если бы находились в глубинке, ситуация была бы менее терпимой, а в тот момент вначале был против лишь мой отец, но, познакомившись поближе с Ричардом, решительно поменял свое прежнее мнение на противоположное. Ричик был таким добрым и обаятельным, что все наши сокурсницы в институте бегали за ним по пятам. Вы можете себе представить, ни одного отрицательного качества, ни одного! Не пил, не курил, не ругался и не дрался. Он ведь мусульманин.
Когда мы с ним познакомились, я даже не подозревала, что он из знатной семьи, хотя предположения такие имелись. Никогда Рич не сидел без денег и тратил их на семью с большим удовольствием. Вот в таком невероятном счастье и прошло два года. Когда я была на седьмом месяце, он уехал к себе в Гану и пропал. В первые месяцы после рождения Диди еще присылал подарки и письма, хотел вернуться, но сделать этого не смог – не позволил отец. Потом постепенно сошло на нет и такое общение.
Когда пришла демократия в компании с бандитизмом, начался ад, думаю, вы и сами знаете, что тогда происходило. Однажды не вернулся с работы отец. Поиски ничего не дали, а через три месяца его нашли в лесу убитым. Прошел год, и его судьбу по ужасному совпадению повторила мама… В Москве у нас была очень хорошая квартира, ее еще бабушка с дедушкой после войны получили. Так вот, подонки всех мастей стали присматриваться к нашей трешке, где на тот момент жила лишь я с дочкой. Такие страшные времена, и никакой защиты! От отчаяния написала Ричику несколько писем, чтобы забрал нас из этого ужаса, готова была уехать не только в Африку, но и к «черту на куличики»! Но… ни на одно из писем муж так и не ответил…
– А как же вы оказались в Абакане? – удивилась я. – Он ведь вам тоже писал, но не смог найти!
– Как? Да просто убежала. Квартиру отняли, чуть не убили. Сначала умчались в Свердловск, но эти негодяи и там нас быстро разыскали, знали, что муж иностранец, вот и хотели деньги получить, которых у меня никогда не было! Пришлось уехать куда подальше, в Хакасию, только тогда и отстали. Что пришлось пережить в те годы – даже не выразить словами! Вспоминаю всё, как страшный сон.
Да… нахлебалась бедная женщина! Мне стало ее безумно жаль, а Анжела, тем временем, продолжала:
– Очень я Ричика любила, так в любви к нему и жизнь прошла… Думала, о нем уже и не услышу больше, а вот, поди ж ты, пришлось! Спасибо вам, дорогая, за добрые вести! Могу сказать одно – я просто счастлива! Замуж так и не вышла и не собираюсь, а если бог даст, может, и свидимся когда. Вы уж передайте ему, что мы его ждем, а Диди такая красавица, что словами не описать, копия папы…
– А вот об этом расскажете ему сами. Запишите его электронный адрес, скайп и номер телефона и общайтесь до упаду!
В трубке наступила кратковременная тишина, а затем снова послышался плач.
– Ну, ну, только прошу вас, без «сырости» и вообще, мы с вами, думаю, одногодки, так что давайте на «ты», ладно?
– Ладно, – согласилась она, продолжая всхлипывать, – а он не…
