– Ты вернулся на виллу и обнаружил, что я не обналичила твой чек?
– Да.
Сидони не понравилось, что его признание слегка притушило ее ярость. Она полагала, что Алексио сразу узнал, что она не взяла его деньги, и это не играло никакой роли для него. Но все равно ничего не изменилось.
– И еще это…
Сидони увидела, что он сжимает в руке толстовку. Она отобрала ее у него и бросила.
– Ты преодолел огромное расстояние, чтобы привезти мою толстовку?
Алексио стиснул зубы, и Сидони почувствовала себя беззащитной.
Она посмотрела на часы, потом на него:
– Послушай, я была бы рада остаться и поболтать, но мне нужно идти на работу. Так что, если не возражаешь…
Сидони повернулась, но Алексио снова поймал ее за руку, и кровь забурлила. Она остановилась и низким голосом проговорила:
– Отпусти меня, Кристакос. Нам нечего сказать друг другу.
«Кроме того, что он отец ребенка, растущего в твоем животе».
Сидони проигнорировала голос совести. Ей нужно уйти, прежде чем она лишится последних сил.
Алексио сражался с собой, пытаясь обуздать страсть, которая охватила его при одном взгляде на Сидони.
Желание вернулось с удвоенной силой. Он чувствовал, как хрупка рука Сидони. Она похудела, и это ей не шло. Лицо слегка заострилось, что делало ее красоту призрачной, под огромными глазами залегли тени. Она была обессилена – он это видел.
Алексио нахмурился:
– Разве ты не закончила работу?
Сидони попыталась высвободить руку, но он боялся отпустить ее, боялся никогда больше не увидеть. Ее великолепные волосы потускнели и были уложены в пучок, как при их первой встрече. Оголенная шея выглядела длинной и беззащитной.
– У меня две работы – дневная и вечерняя. Я не хочу опоздать.
– Я подвезу тебя, – импульсивно предложил Алексио.
Сидони отказалась от денег, и она работает в двух местах. Чтобы выплатить долги. Долги, к которым она не имеет никакого отношения. Алексио был потрясен.
Наконец Сидони вырвалась. Она посмотрела на Алексио, сверкая аквамариновыми глазами:
– Нет, спасибо. Не нужно меня подвозить. Мне вообще ничего от тебя не нужно. Пожалуйста, возвращайся туда, откуда приехал, и оставь меня в покое.
Она поспешно ушла. Ее сумка подпрыгивала и хлопала по боку. Сидони казалась очень юной. Алексио нахмурился. Он не мог уехать, не узнав, что с ней происходит. То, что он явно был последним человеком, которого Сидони хотела видеть, только добавляло ему решимости.
Сражаясь с желанием догнать ее и наблюдая, как она исчезает в метро, Алексио вытащил мобильный телефон и сделал звонок.
Глава 8
Ночью, покинув марокканский ресторан, Сидони чувствовала такой упадок сил, что едва не плакала. К тому же после встречи с Алексио она постоянно нервничала. Женщина боялась, что он снова появится, и не могла забыть, каким худым он стал. Напряженным. Куда пропал самоуверенный плейбой, с которым она познакомилась?
И все же… Сидони сжала губы. Она поступила правильно, прогнав Алексио. Он не имел права возвращаться из-за того, что хотел разобраться с проблемой необналиченного чека.
Она никогда не простит ему то, что он вторгся в ее личную жизнь, откопал самое болезненное воспоминание, а потом обвинил во всех смертных грехах. Его не интересовали ее объяснения. Он сразу поверил, что она такая же, как ее мать… Правда, был один неприятный момент… Сидони слегка поморщилась, вспомнив, что Алексио подслушал ее разговор с тетей.
Сидони дошла до домика тети Жозефины и увидела знакомую спортивную машину, припаркованную у входа.
Ее сердце яростно забилось. На первом этаже дома горел свет. Обычно к этому времени тетя Жозефина уже лежала в постели. Сидони представила, как ее любимая Жожо шокирована появлением Алексио, и поспешила внутрь.
Когда она ворвалась в гостиную, то увидела идиллическую картину. Тетя Жозефина устроилась на краешке стула, держа в руках чашку с чаем, а Алексио сидел напротив нее на диване, попивая кофе.
Жозефина отставила чашку и встала. Ее полная грудь трепетала от восторга, щеки порозовели. Сидони едва не скорчила гримасу – снова сработало пресловутое очарование Алексио.
Тетя взяла ее за руки, и Сидони с осуждением взглянула на Алексио, сидевшего с непроницаемым выражением лица. Но что-то в его глазах заставило ее сердце подпрыгнуть – как тогда, в самолете.
– О, Сидони, твой друг недавно позвонил, и я предложила ему подождать тебя здесь. Мы славно поболтали.
Алексио встал, и небольшая гостиная стала до смешного маленькой. Он посмотрел на живот Сидони и сказал по-французски без акцента:
– Я полагаю, тебя можно поздравить?
Сидони замерла. Нет! Тетя не могла… Но она была очень доверчивой, особенно с незнакомыми людьми…
Сидони в ужасе посмотрела на нее. Тетя Жозефина вздрогнула и пролепетала:
– Мне пора спать. Я вас покину, молодые люди.
И ушла, оставив Сидони лицом к лицу с заклятым врагом. Воздух сгустился от напряжения.
Сидони вздернула подбородок и молчала. Долго ждать ей не пришлось.
– Ты беременна?
– Да, – призналась она с неохотой. – Я беременна.
Алексио побледнел.
– Кто отец?
Сидони уставилась на него. Она не предполагала, что Алексио будет сомневаться в своем отцовстве. Разозлившись, молодая женщина подошла к нему и подбоченилась.
– Ну, – с сарказмом заявила она, – у меня было трое после того, как ты выкинул меня из своей жизни, словно ненужный хлам. Так что это может быть ребенок Тома, Дика или Гарри. Но мы не узнаем, пока он не родится. Тогда и выяснится, на кого он похож.
Сидони тяжело дышала. Алексио молча смотрел на нее. Ярость только росла, и Сидони ткнула его пальцем в грудь.
– Он твой, надменный подонок, – прошипела она, помня о тете Жозефине. – Соблазнение еще одного миллиардера в мои планы не входило.
Алексио смотрел на разъяренное лицо Сидони и молчал. Он никак не мог переварить новости.
Деметриус, докладывая ему о жизни Сидони, забыл упомянуть весьма пикантный факт: у ее тети проблемы с психикой.
А теперь еще и ребенок. Его ребенок. С тех пор как тетя Жозефина радостно проинформировала его о том, что Сидони беременна, Алексио сидел как на иголках.
Сначала он подумал, что это не его ребенок; они все время использовали защиту, он фанатично за этим следил. Кроме одного случая, когда они, вернувшись из клуба, занялись любовью в машине, не в силах дойти до виллы. Та ночь имела место почти шестнадцать недель назад. Шестнадцать недель жизни в тумане…
