— Ты что же, собралась расстраиваться из-за работы? Перед тобой открыты все пути! Хочешь заниматься народным просвещением? К твоим услугам целое министерство. Я приму и поддержу любые твои проекты. Школы, университеты, библиотеки — все, что пожелаешь! А можешь кардинально сменить вид деятельности. Королева имеет право занимать любые правительственные посты. Магия, техника — выбирай сама. Твои советы и мнение как представителя технического мира будут неоценимы в любой отрасли. А если тебе хочется следить за делами конкретно этой библиотеки — пожалуйста. Я поставлю тебя во главе попечительского совета, отчеты о проделанной работе регулярно будут на твоем столе. Кому, как не тебе, известны все нужды и перспективные планы. Руководи, направляй — думаю, твоим коллегам будет приятно, что ты не забываешь о них. Подбери подходящую, на твой взгляд, кандидатуру на должность директора…
Я сидела оглушенная и пыталась объять необъятное. Несколько раз открывала рот, чтобы сразу отказаться: я в министры не гожусь, в сфере образования никогда не работала, технический специалист из меня никакой, а маг еще хуже. И вообще, подобная деятельность на высшем уровне — это на всю жизнь, и последствия за свои решения тоже расхлебывать всю жизнь. Не хочу! Но в голову тут же пришли контрвозражения самой себе: нечего воротить нос, когда тебе оказывают такое доверие; сама только что строила из себя великую труженицу. Наверное, я глупо выглядела, потому что Дэн следил за моим лицом с нескрываемым интересом. Наконец я решила, что лучший вариант — обратить все в шутку. Не ждет же он моего немедленного ответа.
— На фоне сказанного тобой не так и плохо думать о нарядах, — смеясь, откинулась я на спинку дивана. — Быть большим начальником утомительно, к тому же это портит цвет лица.
Дэн рассмеялся в ответ:
— Ты, конечно, еще бледна, но не до такой степени, чтобы говорить о дурной коже. А с успехом проработала директором полгода. К тому же румянец стремительно возвращается на твои щеки. Или это была шпилька в мою сторону?
Мы расхохотались вместе.
— Нет, у тебя с лицом все в порядке, — коснулась я его щеки. — Более цветущего и привлекательного мужчину еще поискать.
— Я счастлив оттого, что ты так считаешь, — потерся Дэн о мою ладонь, коснулся ее губами, еще и еще, поцеловал каждый пальчик, повернул и с жаром принялся целовать тыльную сторону.
Во мне всколыхнулось воспоминание: в одном из тех давних снов, что мучили нас своей неосуществимостью наяву, был подобный эпизод. Мы сидим в кресле, я на Дэновых коленях, он целует мою руку, от кисти и все выше, добирается до плеча, а я млею и жду, когда настанет очередь губ. Наконец поцелуй, и прокатывающаяся по телу волна страсти накрывает с головой… Боже, сколько лет прошло! Это были сны, но реальностью не уступающие яви.
А Дэн и в самом деле добрался до плеча, скользнул руками по ключицам… и я знаю наперед, что последует. Где-то тут должна быть кровать, и не простая, а с балдахином. В кратком перерыве между поцелуями решила поделиться своей догадкой:
— Дэн, ты помнишь наши сны?
— Те самые? Еще бы!
— А помнишь, ты целовал меня во сне так же, как сейчас. Возможно, мы видели будущее?
— Будущее? Вряд ли, — усомнился он. — Нет, это было не будущее.
— Почему? Как ты это определил?
— Так… по некоторым деталям, — улыбнулся он.
— Поделишься?
— Э-э… например… — замер он на секунду и отстранился. — Илли тао сэ!
[1]
Лекарь прибыл. — И после вздоха: — Зовем?
Дэн решительно встал и направился к выходу.
— А? Нет, не надо! — вскочила я за ним, чтобы задержать. — Я уже полностью пришла в себя. Совершенно здорова. И вовсе не горю желанием вместо тебя видеть здесь какого-то лекаря.
— Просто мне пора идти. Приличия требуют… — обернулся Дэн у двери и тихо добавил: — Если задержусь еще на минуту, потеряю остатки разума. Скажи, что я нахал, много себе позволяю и немедленно прогони.
Дэн говорил, не отрывая взгляда, но сам не двигался с места. А его глаза сказали иное. Им я верю больше.
Я смотрела на него, и меня переполняли эмоции и мысли, которыми я просто обязана была поделиться.
«Не уходи.
Я не только хочу этого, но мне кровно это нужно. Завтра настанет новый день, придут сомнения и страхи. Но я буду знать, что мосты сожжены, дороги назад нет и быть не может. Останься со мной, чтобы утром открыть глаза, увидеть рядом тебя и осознать, что моя сказка сбылась. И уже с этим твердым знанием выворачивать на новый путь: явиться на работу (как бы там ни было, но надо уволиться по-человечески), позвонить Мишке и срочно вызвать его для объяснения (это самое страшное, но иначе нельзя), позвонить родителям и Сашке, сообщить Юрке с Наташкой. Мне предстоит с корнем выдрать себя из старой жизни, и это настолько страшно, что одних разговоров слишком мало. Останься, чтобы наши сны стали явью».
Не знаю, что Дэн уловил из этого путаного мысленного послания, но в ответ пришла успокаивающая волна. «Я с тобой, отныне и навек. Вместе мы все преодолеем».
Дэн обнял меня, закрыл от всего и всех. Мечущиеся мысли и страхи отступили. Взамен им пришли новые ощущения, которые были гораздо приятнее. От его поцелуев бурлила кровь, рдели щеки, и ноги слабели от стекающей по спине сладкой истомы. Бешено стучащее сердце заставляло чаще и глубже дышать. И все же голова кружилась. Хорошо, что Дэн меня держит. Сквозь шум нашего дыхания я слышала, как он пробормотал: «Никого не впускать, никому не беспокоить», — вынул из уха крохотный приборчик и положил на ближайшую поверхность.
— А Тени? — спохватилась я. — Они не здесь?
— Самоубийц среди них нет, — улыбаясь, сказал Дэн и повлек меня к ближайшей двери.
Вот было смеху, когда за ней оказалась гардеробная.
— Одеваться мы вроде не собирались, — заметил он, окинув быстрым взглядом содержимое.
Вторая попытка привела нас в подобие будуара. Во всяком случае, я заметила зеркало и столик перед ним, несколько мягких пуфов и небольшую оттоманку. Все в нежно-лиловых и розовых тонах. На мой вкус, чересчур. Спальню мы нашли только с четвертого раза, потому что за третьей дверью была ванная с бассейноподобным водоемом.
Высказав наше общее возмущение фразой: «Ну кто так строит!» — мы расхохотались. А Дэн пояснил, что раньше здесь находился какой-то санаторий. Здание с участком было куплено его эмиссарами и потом достраивалось. В этом крыле внутренняя планировка осталась неизменной. А поскольку покои короля находятся ближе к середине, он сам впервые оказался в гостевых комнатах и несколько сбит с толку.
Зато полумрак в конечном пункте и шум дождя за приотворенным окном полностью соответствовали запросам. Все оказалось даже лучше, чем в тех далеких снах, и самое главное, все случилось наяву.
