Гуляют по дороге, размытой от дождя, в основном молодые парочки. Девушки одеты в длинные платья или сарафаны простого кроя, но украшенные самой разной вышивкой, на юношах одежда такая же, как у моего спутника, — темного цвета штаны да рубашки с жилетками. На некоторых — плащи с большими пряжками.
— Нам туда, — указал на один из проулков Ромео.
Я с сомнением посмотрела в ту сторону.
— Тут неподалеку есть недорогой трактир. Извини, но на хороший пока денег нет, — краснея, сказал он.
Я моргнула.
— Ты чего? Спасибо и на том!
Нет, у парня определенно не ладится с самооценкой. Сколько мне помогает, в лесу не бросил, еще и извиняется… Понять бы почему. Но ведь не скажет. Или, может, в этом мире так принято обращаться с незнакомыми девушками? Разбойники, напавшие на нас утром, явно об этом не подозревали. Ох, дело нечисто!
Мы немного попетляли по грязным улочкам и остановились у невысокого двухэтажного домика. Внутри чадили свечи и пахло кислой капустой. Хозяин таверны, невысокий коренастый мужчина, стоящий за стойкой, долго нас рассматривал.
— Деньги есть? — спросил он.
Похоже, в его глазах мы выглядели нищими оборванцами. Впрочем, так и было. Еще и некстати под ногами чавкало. Кроссовки совсем вымокли.
— Сколько за ночлег с ужином возьмешь?
— Три серебрушки, если в разных комнатах, две — если в одной.
Ромео оглянулся, будто бы у нас был выбор.
— В одной, — сказал рыжик, доставая монеты.
— Ужин в комнату или в зал?
— В комнату, — хором сказали мы.
Сдается, менестрель тоже неимоверно устал и хочет отдохнуть. Да и чем меньше народу нас видит, тем лучше. Я не особо верила, что разбойники нас найдут, но рисковать не хотелось. Едва трактирщик протянул нам медный ключ и пояснил, куда идти, мы отправились наверх.
Комнатка была маленькая, с одной большой кроватью, парой колченогих табуреток возле обычного деревянного стола и небольшим шкафом. На окнах — грязные, явно давно не стиранные шторы.
— Располагайся, — кивнул менестрель, ставя на пол вещи. — Отдыхай.
— Вымыться бы, — мечтательно сказала я.
— Ванны в таких местах нет, только бочка. Надо?
— Надо, — согласилась я. — Но сначала поесть.
Ужин — запеченная с мясом картошка и травяной напиток с медом — оказался выше всяких похвал. И я простила этому миру все, чем он меня раздражал. Пока Ромео, краснея, отвернулся к окну, залезла в бочку с водой. Блаженство! Нет, что ни говори, а я все-таки изнеженный городской человек, для которого сутки на природе — это порой перебор.
— А нам далеко до Нары? — спросила я, рассматривая причудливые тени, скользящие по стене.
— Трое суток пути. Но завтра отправимся на площадь. Надо заработать денег на еду.
— А как?
— Я — менестрель, забыла?
— Так струны же лопнули. Или есть запасные?
— Нет. Продам летающий ковер, знаю я тут одного…
— Погоди, — оборвала я. — Может, лучше что-то из моих вещей взять?
Раздалось возмущенное сопение.
— Можно же и попроще что-то купить. Или обменять с доплатой, — предложила я.
— Нехорошо это, что ты из-за меня…
Нет, с этим определенно надо что-то делать!
— Ты не прав, Ромео. Мы вместе идем до Нары. Я не в восторге, что ты за меня везде платишь.
— Почему? — раздался удивленный голос.
— Я привыкла к самостоятельности. У нас женщины работают наравне с мужчинами, сами способны себя прокормить, — пояснила я. — А у вас нет?
— Так только маги живут.
— Понятно. Мне тоже хочется внести свою лепту, помочь. Кстати, может, серебряную цепочку продадим?
— У тебя есть?
— Да. Мне она не особо нужна. На струны-то новые хватит? — уточнила я, закутываясь в полотенце.
— Да. На них как раз и хватит.
— И чудесненько, — ответила я, натягивая на себя рубашку. Все остальные вещи выстирала и повесила сушиться на спинку кровати, надеясь, что они немного высохнут хотя бы к утру.
На рассвете Ромео растормошил меня и стребовал обещанное серебро. Я сонно зевнула и отдала цепочку, жалея, что на мне не было сережек, браслета и колечка. Впервые не надела — и понадобились. Рыжик собрался и ушел. Я залезла под одеяло, но сон пропал. Поворочалась и встала, решив умыться и собраться. Вещи, разумеется, были влажными, но приобрести другие пока нет возможности. Расставаться же с привычными и удобными джинсами и кроссовками не хотелось.
Расчесала спутанные волосы руками, заплела в косу и собралась уже спуститься вниз, как в коридоре послышались тихие голоса.
— Уверен, что девчонка тут осталась?
Елки зеленые! Тот бородатый разбойник.
— Уверен. Мальчишка, только солнце взошло, взял мандолину и ушел, а она осталась. — Это уже хозяин трактира. — Беспробудно спит, сам видел, что не вставала.
— Запасной ключ есть?
— Нет. Но дверь в крайнем случае можно вышибить. Или для начала постучусь и скажу, что принес завтрак и записку от менестреля.
Я стояла ни жива ни мертва и лихорадочно думала, что же делать. Взгляд упал на окно. Прокралась, выглянула. Внизу заросли каких-то колючек и репейника и какие-то разбросанные железяки, похожие на детали то ли телеги, то ли ворот. Прикинула расстояние до земли. Второй этаж, труба, похожая на водосточную. Хлипкая… Но выбора не было, потому что раздался стук в дверь.
Огляделась. Вещи, включая мандолину и летающий ковер, Ромео забрал с собой. Жаль, я бы, пожалуй, рискнула повторить такой же спуск, что у меня был с сосны. Но на нет и суда нет. Распахнула скрипящее окно, перекинула ноги через подоконник и осторожненько ухватилась за водосточную трубу.
Не дрожать. Не смотреть вниз. И думать о том, что тебе еще от разбойников убегать и искать менестреля, которого наверняка схватит второй подельник. Если первый тут и с трактирщиком договорился, чтобы меня поймать…
Обняла всеми конечностями спасительную железяку и сдвинулась вниз на десяток сантиметров. Скользкая! Надо быть осторожнее! Над головой раздался треск — выламывали дверь. Я увеличила скорость и скатилась до окон первого этажа. Черт! Если сейчас побегу, догонят. Дотянулась рукой до ближайшего окна, толкнула створки… Надо же — открылись. Великолепно! Хоть в чем-то удача меня не покинула. Заползла и… В комнате, погруженной в полумрак (это днем-то!) сидел мужчина, одетый во все черное. В руках он вертел ножик, бросающий блики на стекло. Длинные темные волосы раскиданы по плечам, глаза изучающе смотрят на меня.
Я зажмурилась!
— Она не могла далеко уйти! Либо через окно сбежала и неподалеку с переломами лежит, либо в сторону площади отправилась, где торговые ряды расположены, — раздался голос трактирщика, заставивший меня вздрогнуть.
