– Боже, – Клэр глядела на Полли, и в ее глазах мелькнула надежда. – Думаешь, надо сделать тест?
Клэр дрожала.
– Я так думаю, у тебя найдется? – предположила Полли.
– У меня в туалете их штук пятьдесят!
Я усмехнулся в усы: мою любимицу Клэр нельзя было застать врасплох.
Она спустилась к нам через некоторое время. Полли на кухне убирала осколки разбитой посуды. Клэр по-прежнему выглядела ужасно.
– Ну? – Мы с Полли оба ждали ответа, затаив дыхание.
– Положительный.
– Ты сделала тест?
– Я сделала четыре! Господи, я беременна. На самом деле, беременна! – Клэр говорила удивленно, но на лице уже появлялись первые лучики радости.
– Клэр, у тебя будет малыш! – воскликнула Полли и, схватив Клэр в охапку, крепко обняла.
– Боже, – сказал Джонатан, появляясь в дверном проеме. Никто из нас не слышал, как он вошел, так нас захватила новость. Я увидел, что Джонатан расплылся в широкой улыбке. Потом Полли расхохоталась, следом за ней, наконец, неуверенно улыбнулась Клэр, а Джонатан прижал ее к груди, и оба они плакали и смеялись одновременно. Полли тихонько вышла, и я поспешил за ней. В такую минуту им надо было побыть вдвоем.
Теперь у нас будет настоящая семья! Я был вне себя от радости и облегчения. Клэр снова станет прежней. Она так хотела ребенка и, кажется, дождалась его. Мы все его дождались.
Глава тридцатая
– Алфи, гляди, – сказала Тигрица, показывая на Хизер и Вика, которые стояли на тротуаре возле своего дома с незнакомым человеком в костюме. Вид у него, как мне показалось, был не слишком довольный.
Выйдя из дому, где я на время оставил Джонатана наедине с Клэр, я первым делом разыскал Тигрицу, чтобы сообщить ей хорошую новость.
– Интересно, сможем ли мы сами узнать, что там происходит, – сказал я, теряясь в догадках, имеет ли этот человек отношение к Снеллам.
– Предоставь это мне. – Тигрица осторожно перешла дорогу и затаилась под припаркованной машиной. Я замер в нерешительности, не зная, идти ли за ней, но тут все решилось само сбой, потому что появился Лосось. Он вспрыгнул на ограду и уставился на меня своими глазками-бусинками. К счастью, Тигрицу он не видел. Пришлось мне остаться и, чтобы не вызвать подозрений, притвориться, будто я просто отдыхаю.
Закончив разговор с Гудвинами, человек в костюме перешел мостовую и позвонил в дверь сорок восьмого дома. Теперь я всерьез забеспокоился. Гудвины и Лосось, с одинаковыми самодовольными ухмылками, следили за человеком. Улучив момент, когда все отвернулись, Тигрица выбралась из-под машины, и вместе мы перешли в наш палисадник, подальше от глаз отвратительного Лосося.
– Итак?.. – нетерпеливо спросил я.
– Судя по всему, это домохозяин Снеллов. Гудвины наговорили ему, что Снеллы замышляют что-то недоброе, а когда он стал уверять, что в доме ничего незаконного не происходит, принялись с ним спорить. Мне показалось, что они буквально приперли его к стенке, так что в итоге он сдался и пообещал зайти к Снеллам.
– Как ты думаешь, он сердит на Снеллов?
– Думаю, он больше злится на Гудвинов. Я слышала, как он говорил, что плату жильцы вносят вовремя, с ними нет проблем, но Гудвины, конечно, ничего не хотели слушать. В конце концов он сказал, что поговорит с жильцами и скажет им, что соседи беспокоятся. Но больше ни на что он не согласился.
– Это хорошо. Было бы ужасно, если б Гудвины добились своего и вынудили их уехать.
– Но они пока не сдаются. Кажется, они времени даром не теряют и постоянно твердят всем, что если здесь заведутся плохие соседи, то скоро цены на недвижимость упадут – не спрашивай, что это значит.
– А что об этом думает твоя семья? – спросил я.
– Ну, они обсуждали Гудвинов и, сдается мне, легко поддались их влиянию. Понимаешь, семья у меня отличная и все такое, но им нравится тихая жизнь. Гудвины их накрутили, что скоро на улице покоя не будет, вот они и готовы их поддержать.
Мы побрели назад, надеясь увидеть, как будут развиваться события. Гудвины ушли, Лосось тоже, а тот человек исчез. Возможно, он зашел к Снеллам. Я покосился на Тигрицу.
– Вроде бы полная неразбериха, но мне кажется, что все это можно очень легко распутать.
– Это тебе кошачья интуиция подсказывает?
– Да. Но сейчас я должен пойти домой. Думаю, у нас сегодня будет праздничный ужин!
– Хочешь сказать, из-за будущего ребенка тебе может перепасть вкусная рыбка?
– Очень на это надеюсь.
– Отлично, тогда зайди за мной завтра, вместе посмотрим, что происходит.
– Да, кстати, а как вы погуляли в парке с Томом? – спросил я. Тигрица до сих пор ничего не рассказала.
– А, спасибо, хорошо, – ответила она. Судя по всему, подробностями она делиться не собиралась.
Я угадал: дома Джонатан сразу угостил меня рыбой. Пока я ел, он начал готовить ужин, а Клэр сидела у стола.
– Срок еще небольшой, – заговорила она. – Полли уже знает, то есть скоро узнает и Мэтт. Наверное, надо рассказать Франческе и Томашу, но больше я пока ни с кем не хочу делиться.
– Как знаешь, дорогая. Но сначала тебе надо непременно показаться врачу, просто для порядка, а потом посмотрим, как и что. – Джонатан говорил взволнованно. Таким я его еще не видел.
– Да, завтра первым делом позвоню в клинику. Я невероятно счастлива, Джонатан, но ужасно боюсь, вдруг что-то пойдет не так.
– Все будет как надо, Клэр. Ты и сама это прекрасно знаешь.
Я мяукнул, потому что был уверен, что все будет хорошо.
Озабоченное лицо Клэр разгладилось, и она неожиданно хихикнула – представляете, в самом деле хихикнула!
– А знаешь, это правда. Иногда я удивляюсь, что мне так везет. Встретить тебя, найти этот потрясающий дом, любимую работу, Алфи, конечно, – и наших друзей. И вот теперь еще ребенок. Но где-то в глубине души я понимаю, что все так и должно быть. Что я его заслуживаю, это счастье, и пора уже ему радоваться, а не нервничать постоянно.
– Боже, Клэр! Сколько я тебе твердил об этом? Наконец, наконец, ты сама это увидела. – Джонатан подошел и поцеловал ее в макушку.
– Знаю-знаю, ты у нас всегда прав! – поддразнила его Клэр. – Понимаешь, уверенность в своем счастье далась мне нелегко, но теперь все будет иначе, обещаю. Я люблю тебя, и у нас будет прекрасная семья.
В надежде, что тоже являюсь ее частью, я запрыгнул Клэр на колени. Она подняла меня повыше и чмокнула в нос.
– Хоть я и жду ребенка, но тебя, Алфи, буду любить всегда, – сказала она, лучась счастьем. – Ты тоже мой ребеночек и всегда им будешь.
