– Где взял?! – воскликнула Орланда, рассмотрев кусичиную добычу получше. – Это же…
В драгоценностях она разбиралась плохо. Видела их только на богатых прихожанах и гостях обители да еще в нескольких святых реликвиях, хранившихся в монастырской церкви. Но даже с ее невежеством было понятно, что ограненный кристалл, переливающийся в пальцах Орланды, стоил немалых денег.
Воровато оглядевшись по сторонам, вытащила из кармана давешний мешочек. Уголок его был прогрызен – Ваалова работа. Из дырки торчал скатанный в трубочку папирус. Едва удержавшись от искушения сунуть нос в чужие дела, девушка запихнула записку обратно. В образовавшуюся прореху просочились еще два кристалла. На этот раз алого и зеленого окраса.
– Иисусе Христе, Сыне Божий! – пролепетала обалдевшая Орланда.
Она прикинула вес мешочка. Затем попробовала хотя бы приблизительно подсчитать, сколько может стоить его содержимое. И не сумела. Цифры выходили какими-то несуразно огромными. Зачем такое богатство скромной христианской обители? Уж не собирается ли матушка Кезия прикупить еще земли и сооружений? Так здесь, небось, на то, чтоб половину Сераписа приобрести, хватит, еще и останется.
Тут к месту и слова бесовские о «заветной кладовочке» припомнились:
«Кто-то сильный и могущественный наложил на нее заклятие, чтоб не всяк мог ее найти. Вот только для чего, никак в толк не возьму. Не для того же, дабы хоронить там от голодных баб сало Да пиво. Чай, для чего-то посурьезнее». Уж не для этих вот камней? И еще из речей лешего вспомнила: «Берегись блестящих камешков да темных дворов».
Святые небеса! Все совпадает. И двор тоже темный. Как в воду нечистый глядел.
Кто это там приближается, огромный да зловещий? И что это у него на уме?
– Слышь, красавица, ты все-таки купи билетик, а!
Снова этот прилипала.
Но на сей раз парень был настроен гораздо решительнее. Прижав Орланду к стене, он придавил коленкой ее ноги, а рукой сжал горло. Вторая его рука в это время зашарила по телу девушки.
– Хм, а ничего богатства! – скривил он рот, коснувшись ее груди.
Послушница заалела, но не могла и пошевелиться.
– А здесь чего? – Злодей сунул руку ей в карман. – Где твой кошелек?
Спустя какое-то мгновение он плясал на месте, дуя на прокушенный до крови палец.
– Уй-уй-уй! Е-э-э!
Орланда не стала любоваться его дикими танцами и тут же дала деру.
– …Ну я его и спрятала в дыру в стене, – закончила она свой рассказ. – Как вы и велели, матушка. В случае чего спрятать и бежать от греха подальше. Но он точно ничего не заметил. Не беспокойтесь. Все ваши камешки я в целости и сохранности доставлю завтра же.
Сказала и поняла, что ляпнула лишнее.
И зачем только про камни помянула. Выходит, что заглядывала в злополучный мешочек, хоть и было ей это строго-настрого заказано.
Кезия слегка вздела брови:
– Камни? Ты не ошиблась?
– Нет, матушка. Там кожа в уголке кисета чуток прохудилась, я и увидела. Так что завтра прямо с утра схожу туда и принесу. Место я хорошо приметила…
– Не завтра, – оборвала Орланду настоятельница. – Сегодня. Немедленно.
– Но, матушка, – попробовала возразить девушка. – Уже поздно. Да и вдруг этот разбойник до сих пор там околачивается…
Лишь холодный взгляд прекрасных глаз Кезии был ей ответом.
– Ты уверена, что поступаешь правильно?
Центурион Газдрубал подбросил на руке тяжелый кошель.
Настоятельница утвердительно кивнула.
– Как знаешь. А по мне, так и жалко…
Глаза Кезии по-змеиному сузились.
– Денег, денег жалко, – поспешил закончить центурион.
Глава 5. ВСТРЕЧА
Когда Орландина входила в Овечьи ворота Слободки, у нее было два противоположных намерения.
Первое – явиться в Совет центурионов, изложить им все как есть, и просить суда легиона. Второе – сперва разобраться, зачем старый пердун Захес ее подставил. Уж очень замысловатой и непонятной вышла подстава. А главное – бессмысленной.
Победило второе побуждение.
На площади перед конторами не было ни души, Хотя полдневная жара уже спала и народ начал оживать, но ей повезло, и никто не заметил, как она неслышно отворила дверь и проскользнула внутрь.
Малыш Захес только поднял глаза от бумаг, когда лакированный сапожок влетел в его рыхлое брюхо.
Пока недомерок хватал ртом воздух, его шею сдавила пара крепких рук, а под ключицу уперлась холодная сталь.
– Ну чего, коз-зел драный?! Давай, молись, в кого ты там веришь! – прошипел над ухом юный женский голос.
– Ты?! – вылупил он зенки. – Но тебя же убили?! Ты сгореть должна была!
– Зря надеялся!
Увесистый удар под дых.
– На что ты меня подписал? На что ты меня подписал, я спрашиваю? Тупой выродок протухшей обезьяны! Навозный жук! Да я… Я вот этими руками выпущу тебе кишки и сожрать заставлю! Я вырву тебе язык и налью дикого огня в задницу! Я… Вот сейчас я тебе заткну твою гнилую пасть и начну снимать с тебя шкурку, как с барашка!
– Я… я… – бормотал совершенно обезумевший делец.
– Говори, чей был груз?! Кто хозяин этого голубого дерьма?!
– Не… не знаю…
– Знаешь! А не знаешь – тебе же хуже! Поверю, только когда до смерти запытаю! – пообещала Орландина.
Разумеется, ничего подобного она делать не собиралась. Рассчитывала лишь запугать проклятого обманщика, добиться у него признания, а потом скрутить его и уже после этого с именами и деталями идти к начальству легиона.
Неизвестно, как бы все обернулось, но тут за стенами конторы «Захес и Компаньоны» послышался быстрый топот копыт – не меньше трех всадников остановились перед дверью и торопливо привязывали скакунов к коновязи.
Захес выглянул в окно из-за плеча Орландины и враз побледнел.
Девушка же почему-то совсем не испугалась. Страх и растерянность остались еще в сгоревшем трактире. Проворно взяв в зубы один клинок, она перехватила наизготовку второй.
– Спрячь меня куда-нибудь, – прошипела она. – И если хоть пикнешь, первый – твой. Да еще так засвечу, чтобы ты не сразу умер, а помучался хоть сколько-нибудь!
В последнем она, конечно, преувеличила: бросать ножи ее выучили весьма хорошо, и именно поэтому в ее руках они приносили мгновенную смерть.
Засуетившийся коротышка вдруг шагнул к стене, нажал на почти незаметный выступ – и невидимая дверь распахнулась перед Орландиной, открыв ее взору нишу, в которой могли разместиться двое таких, как она.
