Такие разные
Мне кажется, нам не следует крестить сына сразу после рождения, – сказала женщина, добавляя в тарелку с тефтелькой подливку из овощей.
– Ну начало-о-ось, – простонал мужчина, усаживаясь за стол. – Мы ведь уже обсуждали этот вопрос. Я извинился, что в прошлый раз крестил Юсинь тайно. Знаю, что был неправ. Но ты же согласилась теперь сделать всё как следует– красиво– в твоем присутствии, сфотографировать. Разве нет?
– Да, я так говорила, – женщина поставила тарелку перед мужем и села рядом. – Я говорила так, потому что мне не хотелось тебя обидеть. И всё же я думаю, что крестить ребёнка совсем маленьким, пока он ещё ничего не понимает, – неправильно. Почему мы должно решать за него, во что верить, навязывать свой взгляд на этот мир?
– Неправильно не крестить его, – мужчина развернулся к жене. – Мы ничего не навязываем– мы защищаем его от болезней, от чьих-то злых намерений, от многого другого, от чего любая нормальная мать хочет защитить своего ребёнка.
Мама Юсинь погладила мужа по голове.
– А разве моя любовь не будет защищать его?
– С тобой невозможно разговаривать… – Мужчина уронил голову на руки.
Женщина вздохнула, а её муж продолжил:
– Когда ты заболела, и никто из врачей не мог сказать, что с тобой происходит, только молитвы помогали мне не опустить руки. Я знаю, что вера творит чудеса ежедневно, ежеминутно… И твоё выздоровление– тому доказательство. – Мужчина сделал паузу. – Мне было бы спокойнее, если бы наш сын был крещён, но, если ты не хочешь этого делать– мы не будем. Хотя ты должна знать, что такое решение причиняет мне боль.
На кухне повисла тишина.
– Можешь ли ты пообещать мне, что, если крещение состоится, ты не помешаешь сыну в будущем самому определиться с тем, во что верить?
– Могу пообещать тебе, что я изо всех сил буду стараться уважать его взрослый выбор, каким бы он ни был, – мужчина поднял голову и посмотрел жене в глаза – Скажи, как так вышло, что мы, такие разные, поженились?
Мама Юсинь улыбнулась.
– Наверное, это вышло, потому что ты полюбил меня, а я тебя…
– Напомни, за что ты меня полюбила?
– Разве можно перечислить все твои достоинства за один недолгий вечер?
– Тогда я начну перечислять первый.
– Хочешь сказать, что список моих добродетелей короче? – Женщина рассмеялась и поцеловала мужа в колючую щеку. – Поешь сначала– всё давно остыло. Соревноваться будем позже.
Мужчина размял вилкой тефтелю, смешал её с картофельным пюре и овощами.
– Когда, говоришь, Юсинь будет дома, завтра утром?
– Да, – женщина подошла к окну. – Она написала, что сегодня приехала её подруга, с которой они учились с первого по пятый класс. Чтобы вдоволь наболтаться, им не хватит нескольких часов.
Мужчина нахмурился.
– Плохо, что она поставила нас перед фактом. Ты не думаешь, что Юсинь может обманывать?
За окном смеркалось. Женщина задёрнула шторы:
– Не думаю. Она волнуется о нас не меньше, чем мы о ней.
Весёлая игра
Хорошо, что Юсинь захватила с собой воду и бутерброды. Ещё лучше, что сумка не растворилась в воздухе, когда исчезла, словно её никогда и не было, «изба-читальня». Юся облокотилась спиной о лиственницу и сделала глоток из бутылки. После утомительных блужданий по кругу ей требовалась передышка.
Теперь Юсинь начинала жалеть, что не прихватила с собой ещё и компас, а также никогда не интересовалась какими-нибудь «курсами выживания в лесу». И хотя она не считала себя паникершей, ей вдруг захотелось бросить искать выход самостоятельно и, наконец, позвать на помощь. Телефон разрядился, наручных часов Юся никогда не носила– сколько прошло времени с тех пор, как она потерялась?
Усевшись на корточки, девочка ещё раз взглянула на схему, начерченную ею на земле прутиком. Какой бы путь Юся ни выбирала, она всё равно возвращалась к дереву, возле которого сейчас сидела. Его невозможно спутать с другими– над одной из низких веток выступал шершавой бородавкой странный нарост– диковинный древесный гриб. Издалека он напоминал девочке зрачок глаза хищной крупной кошки. Юсинь всё время хотелось закрыть его чем-нибудь, потому что ощущение, что гриб за ней «подглядывает», с каждым возвращением к дереву усиливалось. Когда в последнюю свою попытку выйти на какую-нибудь знакомую тропу Юся снова очутилась у приметной лиственницы, она решила, что без карты не обойтись. Изобразив на земле каждое дерево и каждый кустик, который окружал «грибной глаз» (он был обозначен на схеме крестом), Юсинь представила себя маленькой мышкой, которой нужно добраться до сыра в игре-лабиринте на страницах детского журнала. Только вместо сыра– выход из леса.
Однако, какое бы направление Юся не выбирала– итог оставался прежним…
Юсинь не могла ответить на вопрос, возможно ли такое с точки зрения биологии или географии. Но она была уверена, что с точки зрения здравого смысла– такое просто невозможно!
Сняв оранжевое пальто, потому как от быстрого шага и гнетущих раздумий она вспотела, Юся повесила его на ветку, так, чтобы оно все-таки прикрыло странный глазоподобный выступ.
Постепенно чернеющий лес, с торопящимся удрать светом, начинал пугать Юсинь. Если не выбраться отсюда до темноты, то придётся ночевать прямо на земле. Могут ли здесь водиться волки, дикие кабаны или лисицы?
Юся силилась вспомнить фильмы и книги, которые могли бы помочь ей сейчас, но мысли, как надоедливые мухи, кружились вокруг одного и того же. Действительно ли Юсинь видела Урсулу, мгновенно выросшую из чёрной кошки? Действительно ли кто-то помешал Урсуле договорить фразу? И, наконец, действительно ли Урсула нуждается в Юсиной помощи, пусть даже Юся и умеет притягивать к себе предметы?
Юся достала из внутреннего кармашка сумки шоколадный батончик, оторвала от него небольшой кусок и спрятала за щеку. Ей надо было растянуть его подольше.
Шоколад таял во рту, а у Юсинь закрывались глаза. Мысли-мухи трансформировались в ленивых улиток. «Есть ли кто-нибудь могущественнее Урсулы в Стране Туманов, – устало думала Юся, – и что находится ближе к этому участку леса– её дом или Страна Туманов? Вдруг выход в магический молочный туман уже ждёт её за какой-нибудь третьей ёлкой справа? А вдруг его и вовсе не существует?»
На несколько минут Юся сомкнула веки, позволив усталости одержать кратковременную победу. Нельзя сейчас спать, надо подняться и снова попробовать найти выход. Ради мамы и папы, ради себя, ради… Мильки. «Пусть я больше никогда не буду его другом, пусть он больше не будет держать меня за руку, – думала Юсинь, – но я должна продолжать встречать его в школьных коридорах.»
