Ученый-физик Клаус Фукс после ареста
Ученые, в отличие от разведчика Барковского, не проходили спецпредметов, преподаваемых в разведшколах. Они не умели обнаруживать слежку и скрываться от погони, не владели правилами конспирации. А главное их отличие от большинства советских разведчиков, которые находились под дипломатическим прикрытием, в том, что они реально рисковали свободой и жизнью. Эти бескорыстные отважные люди вызывали и вызывают глубочайшее уважение. Так, Владимир Барковский в разговорах много лет спустя называл их не «агентами» или «источниками», а – друзьями.
Ученик Владимира Барковского, ветеран Службы внешней разведки Анатолий Максимов, рассказал нам:
Он говорил – «друзья», «святые люди». Это высокая степень оценки того источника, который жертвует очень многим. Разведчик меньше жертвует собой, чем источник. И отношение Владимира Борисовича Барковского к источникам своим, когда он находился в Лондоне (а он практически находился на фронте, постоянные бомбежки), – он говорил, я обязан, я же помню, что я военный, мне деваться некуда, я должен пойти навстречу. А почему они во время налета не отсиживались в бомбоубежищах, а шли, рисковали, и были случаи, когда один из источников даже был серьезно ранен. Поэтому они были люди долга, а люди долга уже святые.
С Владимиром Борисовичем у меня произошла первая близкая встреча, это связано было с тем, что однажды в коридоре разговор зашел у нас о Розенбергах, и он услышал это и, видимо, выбрал меня как самого молодого и неопытного, зазвал к себе в кабинет и вначале строго, а потом очень серьезно объяснил, почему эти люди святые.
Он читал лекции у нас в Краснознаменном институте (ныне Академия внешней разведки) по самой главной теме, возглавлял секцию на кафедре основной нашей дисциплины, непосредственно которая была связана с работой с источниками. И он в своих лекциях обязательно затрагивал вопрос о взаимоотношении, об отношении к источнику, о взаимоотношениях источника с разведчиком, взаимоотношениях разведчиков между собой, потому что возникали и конфликтные ситуации по разным причинам. Вот эта триада взаимоотношений – она была в поле его зрения. Написал он этику разведывательной деятельности, я не могу говорить, как там написано, потому что это закрытая тематика, но суть, которую я уловил из всего того, что он передал мне – в частности, высочайшее доверие и между источником и разведчиком, и доверие величайшее разведчиков между собой. Потому что руководитель видит все глазами разведчика, который эту работу делает. А раз он видит глазами разведчика, то доверие должно быть самое высочайшее. И он приводит примеры, как его Горский Анатолий обучал, когда он допустил ошибку, но честно доложил, а мог бы скрыть. Но мысли не возникло такой. Горский оценил, не просто оценил, а он сказал: конечно, я в Москву не буду писать, это первый такой промах, но то, что ты доложил, это укрепляет наши отношения. Наша задача найти отношения, устроить отношения с любыми, с самыми невероятными людьми, с характерами и тому прочее.
Тонкостями взаимоотношений разведчика и его источников поделился с нами также ветеран Службы внешней разведки Виталий Коротков:
Для того чтобы установить контакт, нужно достаточно хорошо понимать другого человека, его интересы, его увлечения. И если сможешь так сыграть свою роль, что он увидит в тебе человека близкого ему по интересам, по духу, он захочет с тобой встретиться второй раз, третий раз. Поделиться с тобой своими интересами, ты с ним своими. При каждом практически контакте ты ищешь то, что может этого человека заинтересовать. Чем ты можешь привлечь его к себе. Без этого развить контакт невозможно, тем более что если ты работаешь с позиции прикрытия. Это может быть для твоего контакта на территории какой-то страны не то, что опасно, но многие подходят предосудительно к контактам с иностранцами, с гражданами другой страны, тем более социалистической на Западе.
Естественно, ты в первую очередь должен думать о том, как бы этого источника, этого человека сохранить подольше. Как расширить его возможности, чтобы он мог больше давать для нас информации, более интересной секретной информации. И, естественно, ты стремишься делать все для того, чтобы обезопасить этот контакт с ним, эту связь с ним. Обезопасить его жизнь и жизнь его семьи. И, наверно, люди это понимают, чувствуют это. Ты стараешься ему помочь не только в этом. Ты стараешься убедить его в том, что интересы твоей страны и геополитика, они… совпадают с задачами сохранения мира и добрых отношений между вашими странами. Ну, и постоянно идет, это нельзя назвать воспитательной работой. Но по сути своей это воспитание. Укрепление этого человека в его позициях, стремлении помочь не только тебе. Надо стараться перевести даже чисто материальные отношения на идеологическую близость, на политическую близость, это очень важно. Это одна из задач разведчика. Это тоже сближает людей. Может, не очень часто, но это иногда перерастает в настоящую дружбу, в настоящие дружеские отношения. Я в работе со всеми своими контактами и со своими знакомыми старался держать себя так, чтобы во мне видели интересного человека, с которым интересно, и нужно даже поддерживать контакт. И многие мои контакты перерастали в тесные дружеские отношения, которые продолжались десятки лет.
Один из главных источников Владимира Барковского по атомным секретам был британский физик, имя которого до сих пор не раскрыто. Он добывал материалы, не только касающиеся его тематики, но и документы из сейфов своих коллег и начальников. Для этого ученый сделал оттиски ключей и принес их Барковскому. Однако изготовить ключи в Лондоне не так просто. Заказать в городской мастерской рискованно. Посылать оттиски в Москву – терять бесценное время. Но Барковский нашел выход. В свое время, до службы в разведке, он три года работал на заводе и стал слесарем шестого разряда. Разведчик собственноручно вырезал дубликаты ключей. И они идеально подошли к сейфам. Друг Барковского продолжал поставлять ценнейшие материалы даже тогда, когда в 1943 году основной центр ядерных исследований переместился в Соединенные Штаты.
Американский Манхэттенский проект был окружен невиданной доселе завесой секретности. Ученые заперты под охраной в закрытых атомных объектах, расположенных в пустынной местности. Проникнуть в них советским разведчикам было практически невозможно. Каждый отдел исследователей занимался только своей проблематикой, не зная, что делают соседи. Из 150 000 сотрудников Манхэттенского проекта полной информацией о нем владели лишь человек десять-двенадцать. Об атомных разработках не знали даже в Объединенном комитете начальников штабов и Госдепартаменте США. Однако советская разведка получала обширные и подробные сведения из первых рук. И по сей день нам неизвестны все имена тех, кто сотрудничал с НКВД. Только часть из них была раскрыта американской и британской контрразведками, некоторые поплатились свободой и даже жизнью за выдачу ядерных секретов. Были и те, кто остался нерасшифрованным, например источник в Лондоне, работавший с Владимиром Барковским.
Разведчики обычно не рассчитывают на награды и общественное признание. Но порою бывают исключения. 15 июня 1996 года Указом Президента Российской Федерации за выдающийся вклад в обеспечение безопасности нашей страны звание Героя России было присвоено разведчикам-атомщикам Леониду Квасникову, Анатолию Яцкову, Леонтине Коэн, Александру Феклисову и Владимиру Барковскому. Годом раньше это же звание было присвоено их коллеге Морису Коэну.
