Не мутное пятно, нет, а та самая Тьма, тот самый Левиафан, с которым рядом приходилось жить в Отстойнике. Не похожая ни на что клубящаяся абсолютная чернота, смертельно пугающая одним своим видом. Та самая, к которой повезла меня «на экскурсию» Настя на второй день после нашего знакомства.
– Давай поближе, – пробормотал я, чувствуя, как колотится в испуге сердце.
Страх – и одновременно знакомый страх. Привычный. Понятный. Тот страх, который мы уже встречали раньше не раз.
Все ближе этот невероятный торнадо даже не зла, а скорее отрицания света, отрицания этого мира. Круговорот чего-то абсолютно, идеально враждебного всему сущему. Этот мир умер окончательно, и в него прорвались щупальца того, что должно его рано или поздно поглотить.
Вот прямо из Тьмы вырвалось несколько ее сгустков, которые сначала пометались вокруг, словно бы в поисках добычи, а затем решительно полетели навстречу вертолету.
– Призраки! – показала на них Настя. – Отворачивай!
– Уже!
Призраки – частицы Тьмы, ее глаза, ее органы чувств. Попадись такому, и ты станешь одержимым, Тьма поглотит тебя и сделает своим орудием, у которого всего лишь одна цель – убивать себе подобных. Тьма вообще существует для того, чтобы убить Свет. А Свет убивает Тьму. Им не нужны причины, они так устроены, как у классиков диалектического материализма – единство и борьба противоположностей. Или это не у них? Да и хрен с ним, пусть как инь и ян или что другое.
«Белл» плавно вошел в вираж, легкая перегрузка вдавила в кресло. Я прибавил скорости, и призраки начали быстро отставать. Ничего, уйдем. Если знать их повадки, то они уже не так и опасны вообще-то, а мы их знаем, к счастью. Хоть и век бы не знать.
– Я угадал, – объявил я после того, как вертолет оторвался от погони окончательно. – Мир разделился. Мы выживаем рядом с Тьмой, а мир… настоящий… или как там его назвать, вернулся на свое место, как я думаю. И там, наверное, никаких больше мутных пятен.
– А как этот вертолет и все остальное здесь?
– Как Милославский тогда объяснял – между нами, может быть, какая-то миллисекунда времени. Время сдвинулось. Мы живем в том, которому если не принадлежим, то как-то относимся. А местные остались в своем.
– А что было до этого?
– Два слоя времени наползли друг на друга, я думаю. Наложились. И именно это было неправильно.
– И что?
– А то, что они стоят там у этого же вертолета и пытаются понять, куда мы пропали. А за трейлером, может быть, до сих пор лежит Том и пытается звать на помощь. Просто нет только нас, и все. Мы «отслоились» вместе со временем.
Она покачала головой, явно пытаясь переварить сказанное. Затем спросила:
– И куда мы теперь?
– А куда ты хотела бы?
Настя задумалась. Надолго. Затем спросила:
– В анклаве нам ведь уже ничего не угрожает?
– Думаю, что ничего, – кивнул я. – Некому угрожать. Все свои, так сказать. Или чужие, если угодно.
– Попробуем вернуться и подумать там заново?
– Я не против. Тем более что сейчас можно все объяснить в открытую. И там уже какая-то жизнь у нас, верно?
– Верно. Осталось понять, как туда добраться.
Курс на аэродром Гринвуда взять было несложно, я достаточно хорошо выучил карту и вел машину вдоль линейного ориентира – основного шоссе. Авиабазу с аэродромом разглядели издалека. Я начал сбрасывать скорость и высоту, опустив машину до сотни футов. Хоть разум подсказывал обратное, но инстинкты требовали валить отсюда как можно дальше, потому что именно аэродром избрала своей базой погоня за нами. Но инстинкты на этот раз ошибались, на аэродроме было пусто. В смысле – не было людей.
Вон два «блэкхока» перед ангарами. Наш «муни» рядом. Бело-красный «геркулес» неподалеку. Рядом с ними один из заправщиков. Не все, видать, были с соляркой, вот они и приспособили машину. И пустота, такая же, какая была, когда мы прилетели сюда впервые. До начала всех проблем. Этот мир все же умер, что уж греха таить, вот и пусто. Везде пусто. Мы даже привыкли уже к пустоте, это стало нормой.
А мне так понравился Гарден-Сити, потому что в нем возрождалась жизнь. И Баффало в Вайоминге. А теперь там опять никого, выходит. Я чувствую, что то, что случилось, – это не местное, это везде, это именно со всем миром случилось. А может, и не чувствую, а просто догадался, потому как знаю про это много. Может быть, больше всех в этом мире.
«Белл» завис на вертолетной площадкой, пошел вниз, медленно. Я опускал его так осторожно, как только получалось. Посадка для меня пока самый сложный маневр. Вон, летел и вроде даже расслабился, а сейчас опять мандраж и волнение. Сколько раз я такой «белл» сажал уже? Раза четыре? С маленьким «робинсоном» все же куда более лихо справляюсь, но там все проще и инерция совсем другая.
Круг пыли над бетоном, скрип полозьев, затем звук двигателя изменился – прилетели, глушим.
Пусто. Да, пусто. Даже чувствую это как-то.
Жаль, не сможем на этом вертолете дотянуть до Колд-Лэйк, жалко бросать. Хотя… теперь вакантных вертолетов много, можно будет в Баффало организовать целую экспедицию. Разберемся. А так его заправлять раз восемь придется, наверное. И жрет он с полтонны топлива чуть больше чем на шестьсот верст.
Все, винты остановились, навалилась со всех сторон тишина. Выбрались из кабины, огляделись, не выпуская карабинов из рук, но никто на нас не кинулся. Нет тут никого и ничего, сколько можно это самому себе повторять. Параноик.
– Посмотрим самолет? – Я кивнул в сторону «муни».
– Сначала туда. – Настя показала на «геркулес». – Смотри, пускач стоит рядом, они могли его заправить уже.
Точно, слева, у самого кокпита, стояла тележка пускача. Точно собирались заводиться, так что могли заправить.
– Там же одного пилота мало, а я эту машину совсем не знаю.
– Второму там делать особо нечего. Смотри, даже допбаки под крыльями, мы можем вообще весь континент облететь змейкой, на все горючки хватит. Можем даже до Москвы и обратно. Ну, в два конца не хватит, но туда с большим запасом.
– Давай сначала в анклав, – вздохнул я. – Дефицита больше не будет, можем этот самолет себе застолбить. Или найти любой другой, на выбор. Тем более знаем, где искать.
– Хорошо, – легко согласилась Настя. – Пошли к машине.
С-130, может, и не самый большой самолет, но после «муни» он казался гигантом. Мы неторопливо обошли его по кругу, старясь найти какие-нибудь повреждения и течи, но самолет выглядел новым, в идеальном состоянии. Подошли к кокпиту слева, Настя потянула незаметную ручку, и вниз открылась дверь, ведущая в крошечную кухоньку. И из кухоньки ступеньки дальше, в пилотскую кабину. Настя пошла первой, я следом, оглянувшись и на всякий случай прикрыв дверь.
