Лунный Диск тихонько заговорил с ней, спокойно и ласково. Придвинулся к сестре почти вплотную и запел, не разжимая губ. А потом замолчал.
Казалось, Илайю покачивает ночной ветер. Котловина опустела, в ней не осталось ни одной живой души. Только они вдвоем стояли на краю кратера: ночь наполнила его темнотой и сделала похожим на озеро.
Лунный Диск притянул к себе сестру, уложил ее, и они заснули, тесно прижавшись друг к другу.
Тем временем мятежная «Весна» продвигалась к Верхним Ветвям. Отряд Тоби становился все многочисленней. Жителей Дерева воспламеняла надежда. Мужчины и женщины выходили из своих домов. Поначалу они напоминали сов, ослепленных ярким светом, но как только привыкали к нему, присоединялись к людскому потоку, который неудержимо стремился вверх.
Джо Мич бежал! Ущипни себя, а то не поверишь!
— Я же говорил! Я же говорил! Наконец-то добрая весть! — радовался толстенький коротышка, пытаясь влезть в парадный костюм времен своей молодости.
— Чудо из чудес, — поддакивала ему жена. — Чудо из чудес!
Прихватив с собой факелы, люди вновь стали выходить из дома по вечерам. На ветвях слышался детский смех.
Все внимательно присматривались к Дереву.
Искали мельчайшие перемены.
— Может, время упущено? — сомневались одни, глядя на редкие на Вершине почки.
— Засучите-ка лучше рукава, несчастные нытики! Никогда не бывает слишком поздно! — отвечали им другие.
Люди, которые сами взрастили свою беду, ощутили ответственность, и это чувство подняло их с колен. Повсюду принялись заделывать дыры, соскребать вокруг почек мох. Даже влюбленные больше не вырезали на коре сердечек с именами.
Да, новости в самом деле радовали.
Жители Верхних Ветвей, пришедшие на помощь Тоби, рассказали ему все, что знали о бегстве Джо Мича. Они своими глазами видели его верхом на последнем долгоносике в сопровождении телохранителей, которые вели с собой двух пленников.
Ряды сторонников Джо Мича стремительно редели. Конечно, они были и в той толпе, которая следовала за Тоби, но не считали нужным признаваться.
Тоби понимал, что Джо Мич бежит вовсе не куда глаза глядят. У него наверняка есть план. В руках Мича оставалась самая драгоценная валюта, которую он мог обменять на что угодно: старый ученый в берете и его жена.
Рядом с Тоби теперь постоянно был Виго Торнетт. Он с радостью узнал, что его племянник Плюм благополучно выпутался из всех бед и нашел безопасное убежище в одном из домов на Нижних Ветвях. Виго казалось, что он видит вокруг зелень своих первых вёсен.
Как-то утром на одной из веток Торнетт заметил двух тощих сгорбленных старух. Старухи стояли и не спускали с них глаз. Виго сказал Тоби, что пойдет и расспросит их.
Тоби издалека наблюдал за бравым Торнеттом — разбойником, не лишенным любезных манер. Торнетт вежливо поздоровался со старухами. И вдруг пригнул одну из них к земле и наподдал ей как следует коленкой. Схватил вторую, вмазал ей кулаком в зубы и швырнул рядом с первой. Затем он принялся топтать обеих, переминаясь с одной ноги на другую. Несчастные жертвы жалобно скулили. Тоби не тронулся с места.
Обескураженные лесорубы рванулись к Торнетту, намереваясь связать безумца.
Тоби подошел к ним не спеша. И сразу же узнал старушек.
— Оставьте Торнетта в покое, — сказал он лесорубам. — Он знает, что делает.
На коре в платках и широких старушечьих платьях лежали Рашпиль и Торн. Безжалостные подручные Мича бросили хозяина и переоделись старухами, понадеявшись затеряться в толпе.
Рассвирепевший Торнетт мстил бы негодяям и дальше, но вспомнил Ролдена, который умер в заточении на его глазах. Ни месть, ни прощение не могли вернуть ему друга.
И он оставил на дороге жалкую кучу тряпья, швырнув им те несколько зубов, которые во время драки случайно попали к нему в карман.
Несколько дней спустя отряд Тоби встал лагерем на гладкой ветке с молодыми листочками, покрытыми легким пушком.
Тоби было тревожно. Он с десятками других человек преследовал Мича до самой верхушки Дерева. Здесь следы Мича терялись. Тоби понятия не имел, куда двигаться дальше. Поразмыслив, он решил, что на следующий день начнет вновь спускаться, но по северной стороне Дерева.
Лагерь уснул. Кое-где светились маленькие костры и слышалось причудливое пение людей Травяного Племени.
Тоби пытался, но никак не мог уснуть. Его не покидали мысли о родителях. Он их видел. Слышал их голоса. Голоса, которые в детстве прогоняли кошмары. В те времена маме с папой достаточно было поцеловать его и сказать: «Все прошло», — и жизнь снова становилась прекрасной.
Тоби лежал и смотрел на звезды. Давно, очень давно он не был на Верхних Ветвях.
Ночь была безлунной, как та, первая ночь, когда началась его жизнь беглеца. Без луны звезды пляшут. Он вдыхал сухой свежий воздух вершины. Небесный воздух, который баюкал его в детстве.
— Красиво!
Сердце Тоби подпрыгнуло. Он повернулся на бок — рядом на спине лежала Элиза.
— Что ты тут делаешь?
Элиза никогда не отвечала на дурацкие вопросы.
— Я же просил тебя оставаться на Нижних Ветвях, — сказал он голосом, переполненным нежностью.
Элиза слегка толкнула его плечом, продолжая лежать на спине и смотреть на звезды. Их руки чувствовали друг друга от плеча и до кончиков пальцев.
— Я не хотела больше ждать, — сказала Элиза после долгого молчания.
Они лежали, сплетя пальцы, и слушали потрескивание огня.
От чистого вершинного воздуха у Элизы слегка кружилась голова. Она широко раскрыла глаза. Удивительное ощущение: их кожа обладала разной температурой. Зато сердца бились в унисон.
Тоби не смел пошевелиться. Он спрашивал себя, привыкнет ли когда-нибудь к этому чуду. От голоса Элизы его бросало в дрожь. Стоило ей повести рукой — и сердце готово было выскочить из груди.
— Я тоже не хотел, — сказал он внезапно.
И повторил настойчиво:
— Я тоже.
Они лежали и молчали, окутанные волшебным облаком. Даже воздух их не касался. Только звезды смотрели сквозь листья.
— С ума можно сойти, — сказала Элиза.
А что еще можно было сказать о такой всепроникающей нежности?
Немного позже Элиза что-то протянула Тоби:
