Мухин опустился на правое сидение и, перегнувшись через спинку, обнаружил большой бумажный пакет. Шмотки были добротные, но недорогие. Примерно так он и одевался.
– Выходит, я здесь не случайно… – молвил он. – И ты тоже… не случайно.
Борис промолчал.
– Тут и есть твоя берлога, да? – осведомился Виктор. – Твой запасной мир?
– Ну, как ты думаешь… – сказал наконец Борис. – Если я могу выбирать из миллионов слоев, неужели я выберу худшее?
– И кто ты?
– Немножко политик, немножко банкир… – ответил он скромно. – В Якутии у меня камушки, в Бразилии – кофеек, в Египте турбизнес потихоньку движется… Так, по чуть-чуть подрабатываю, где придется.
– А я… вот, блин…
– У тебя тоже мечты сбылись. Актер, играешь.
– Играю… В Чеховском говорю «к вам пожаловал граф Орлов», а в Современнике – «вам письмо от господина Шульмана».
– Все-таки разные роли, согласись.
– Абсолютно, – отозвался Мухин, натягивая джинсы прямо на трико. – Сколько ж твоя тачка стоит?
– Убей, не знаю. Подарок одного друга.
– Твой друг, он что – шейх?
– Я ведь не обязан дружить с проститутками, – сказал Борис, как бы оправдываясь.
– Деньги к деньгам… – буркнул Виктор. – Значит, ты меня выловил.
– Я и Корзуна выловил.
– Корзун уже не актуален… А нас там, между прочим, всех порешили. Вроде бы…
– Точно, всех, – подтвердил Борис. – Деталей я не знаю, но в том слое вас не осталось. Кого-то вы к себе подпустили… Слишком близко.
– Ты только меня ухватил? – поинтересовался Мухин. – А остальные?
– Еще Корзун, – напомнил он.
– Да Корзун не нужен… Все. Я был в нулевом слое.
– Ну?! – Борис впервые сбросил свою ухмылочку и оторвался от дороги.
– Я же сказал: все! Кончено с нулевым. Больше никого из наших сюда не вытащил? – спросил Виктор с надеждой. – Последние деньки хотя бы дожить… среди своих…
Борис, нахмурившись, поддал газа и включил магнитолу. Сквозь бешеное гитарное месиво прорывались какие-то невразумительные заклинания на английском. Потом по шестой струне длинно провели медиатором, и пошел надсадный припев:
«You must die! She must die! He must die!..
You must die! She must die! He must die!..»
– Я, ты, он она, вместе целая страна… – пробормотал Виктор, отмечая, что слова укладываются в ритм идеально.
– Во-во… – непонятно ответил Борис. – Хотя на целую страну нас, пожалуй, не наберется…
Не дождавшись уточнений, Мухин без спроса угостился сигаретой и разлегся в низком кресле. Из «Феррари» все люди казались одинаково симпатичными, опрятными и предельно счастливыми. Глаз отчего-то цеплялся за самое красивое, остальное ему как будто и не попадалось.
Вспорхнув на эстакаду, автомобиль пронесся над Второй Федеральной – старики по привычке называли ее Садовым Кольцом, – и тут же спустился вниз. Справа мелькнул синий Аэрофлотовский глобус с «Боингом», через мгновение они уже проезжали бывший «Дом Книги», ныне – компьютерный гипермаркет. Солнце светило отовсюду сразу – как Виктор не жмурился, спрятаться от ослепительной желтизны было невозможно.
Борис выехал на Тверскую и, сбросив скорость, свернул под арку. Мухин успел заметить рекламный щит.
Девушка на плакате была другая – обаятельная мулатка в кожаном бюстгальтере. Надпись была все та же: «Выбери свою Смерть».
– Закон об эвтаназии… – начал Виктор.
– Приняли на прошлой неделе.
– Да, я помню…
В большом ухоженном дворе было пусто, лишь в дальнем углу трудилась бригада озеленителей. Трое мужчин в оранжевых жилетках вскапывали глинистый газон, еще двое, тоже в жилетках, аккуратно сгружали из кузова квадраты дерна.
Борис подъехал к ним вплотную и снова, как у киностудии, ударил по клаксону.
– Та-а-а та-ра-та-та та-а-а та-а-а та-а-а, – исполнил «Феррари».
Один из рабочих, сухой кудрявый человек с выдающимся кадыком, оперся на черенок лопаты и медленно поднял голову.
– Ренат?! – воскликнул Мухин.
На лице у озеленителя отразилось недоумение.
– Ну, я… – ответил тот, хмурясь. – Ба-а-а! Вырвать мне зубы… Витя?!
– А меня помнишь? – спросил Борис.
– Как же, как же, неуловимый ты наш… Вы за мной?
– Нет, червей накопать! Садись.
Ренат оставил лопату и пошел к машине, но за грузовиком тут же послышался окрик:
– Зайнуллин, работать!
– Щас, только за пивком съезжу! – огрызнулся он.
– Зайнуллин! – прорычал бригадир, выходя из-за кузова.
– Подождите, я быстро, – бросил Ренат.
Вернувшись к лопате, он выдернул ее из земли и, волоча за собой по газону, направился к начальнику. Не доходя шага, Ренат перехватил черенок обеими руками и, коротко размахнувшись, треснул его по лицу. Шлепок получился звонкий, будто ударили в гонг. Налипшие коричневые комья оторвались от штыка и улетели далеко в сторону. Бригадир не упал, но как-то сразу потерялся.
Остальные рабочие замерли и недоуменно воззрились на Рената.
– Неправильную траву сеем, – объявил он. – Ради правильной я бы еще погорбатился, а ради этой – западло. Чао, коллеги!
Заднее сидение в «Феррари» отсутствовало, вместо него была только маленькая ниша для багажа, и Ренат, перепрыгнув через дверь, устроился на правах чемодана.
– Получается, меня там грохнули… – сказал он без сожаления.
– С новосельицем, – поздравил Виктор.
– И тебя тоже?.. – догадался Ренат.
Борис молча выехал обратно на Тверскую.
– Надо же, умерли мы с тобой в разных слоях, а попали в один, – задумчиво произнес Мухин.
– И не говори, – согласился Ренат. – Видал я всякие совпадения, но таких… таких еще не видал.
Борис усмехнулся и сделал музыку громче. Виктор с Ренатом переглянулись.
– Боря, за кем мы едем? – не выдержал Мухин.
– Да уже, считай, приехали, – ответил он.
На Пушкинской «Феррари» беспардонно пересек сплошную осевую и свернул на Тверской бульвар. Проехав метров двести вниз, автомобиль остановился возле каменного заборчика с коваными воротами. За оградой погибал маленький садик с таким же маленьким, невнятным памятником. Дальше, скрываясь за пыльными ветвями, стоял трехэтажный особняк.
– Да я здесь был недавно! – воскликнул Виктор, но тут же помрачнел.
По другую сторону от особняка, на Большой Бронной, находилась Некрасовская библиотека, в которой он встретил Людмилу. Недавно… Или нет?.. Нет. Давно… Очень давно и, главное, не здесь.
